Вдали
Шрифт:
Он положил ее рядом с предыдущей, и теперь их нельзя было отличить. Я еще раз пробежалась глазами по этикетке лекарства, удостоверяясь, что глаза меня не обманывают. Сильное обезболивающее с трудновыговариваемым названием. Подвоха, вроде, нет. Я взяла невесомый кружочек пальцами, всё еще колеблясь.
– Нет, я конечно могу принять одну вместе с тобой в качестве доказательства, что не пытаюсь тебе подсунуть что-то нехорошее, – на вдохе проговорил Себастьян, цепляя другую таблетку. – Но это – ужасная трата медикаментов, которая останется на твоей совести.
Я подняла руку
– Я поняла. Спасибо, – глоток чая отправился сопровождать таблетку, и я уже могла почувствовать, как голову отпускали невидимые тиски, а боль приглушилась, словно ее накрыли тряпкой.
Теперь можно поговорить и о других вещах. Какая-то часть меня, особо слабохарактерная, предлагала наоборот сохранять молчание и просто дожидаться еды, а не досаждать и так больной голове раздумьями, но пойти на поводу у своих желаний я не могла.
– Тот человек… Вы сказали, он вор. Что он брал? – я взяла себя в руки и пристально посмотрела на лидера общины.
– А что обычно нужно людям во время зомбиапокалипсиса? Еда, медикаменты, оружие. Последнее Томас таскать струсил, у нас всё режущее, колющее и огнестрельное на счету, шум поднялся бы сразу. Поэтому повел себя по крысиному, начал в своей комнате прятать «по мелочи». Наверное, пробирался ночью на кухню или типа того.
– И зачем ему это? – перебила я Себастьяна. – Он же всё равно жил с вами, разве вы тут не делитесь друг с другом?
Мужчина посмотрел на меня как-то неоднозначно. Как-то и устало, и с иронией, но при этом будто пытаясь эти эмоции скрыть или притупить. Ну, мой последний вопрос и правда прозвучал глупо… Особенно это подчеркнула тарелка супа, которой грохнули о стол как раз только что. Я не успела поблагодарить подошедшего повара, что был самым старшим из них троих, как тот небрежно кинул ложку рядом и удалился обратно к плитам.
– Слушай… Как ты, сказала, тебя зовут?
Мне хотелось поморщиться от его фамильярности, но вместо этого я сделала еще один глоток чая и взяла в руки ложку.
– Я не говорила. Лия.
Похлебка получилась вкусной. Я не разобрала, из какого мяса был бульон, но он был насыщенный и отменно приправлен. Я выловила крупный кусок картошки и с наслаждением отправила его в рот.
– Лия, у тебя проблемы с причинно-следственной связью?
Я удивленно хлопнула глазами и уставилась на Себастьяна. Вау. Грубо. А у кого-то, кажется, проблемы с самоконтролем и перепадами настроения. Мужчину моя реакция только рассмешила, и на секунду его губы тронула легкая улыбка. Она пропала так быстро и бесследно, словно ее нарисовали карандашом, а потом одним движением ластика стерли.
– Мы не знали его мотивов наверняка, не до этого было. Когда один из наших обнаружил склад под кроватью, последнее, чего хотела община – это разбираться, что у него на уме.
– И вы решили на месте его прикончить, – закончила за него я.
Судя по виду Себастьяна, моя привычка говорить за него начала действовать ему на нервы. Я уткнулась обратно в тарелку.
– Нет, – поразительное терпение, у него даже тон не изменился. Он зачем-то поднялся с места, и я непроизвольно отшатнулась, напуганная резким движением. Мужчина бросил на меня быстрый, ничего не выражающий взгляд и поставил ногу на скамью.
– Что вы… – начала я и осеклась, не закончив предложение.
Его левая икра, показавшаяся из-за одежды, пряталась под толстым слоем бинтов, пропитавшихся кровью. Они были замотаны криво, будто бинтующий куда-то торопился и совсем не переживал о результате. Когда кусок белой марли отлетел в сторону, я увидела множество кровоподтеков, глубоких царапин, словно кто-то пытался полоснуть его снова и снова, и одно четко выделяющееся ранение, скорее всего, ножевое. Теперь стало ясно, почему он тоже хромал. А я не обращала внимания, думала, мозоль натер или вроде того. Мужчина одернул ткань джинсов.
– Прошу меня простить за столь неэстетичный вид. Надеюсь, у мисс не пропадет желание продолжить трапезу, – с явной издевкой проговорил Себастьян, манерно склонив голову. Вместо ответа я демонстративно набрала полную ложку супа и съела ее. Зрелище и вправду было не самым приятным, но в подобное время ко многому привыкаешь. Раньше, например, медики с таким же успехом могли обедать около вскрытых трупов.
Он сел обратно за стол и продолжил:
– Томас сам не был настроен на дружелюбные разговоры. Сама подумай: скорее всего, он хотел набрать припасов и удрать, чтобы не пахать на благо всей общины. Спрятался бы где-нибудь да медленно точил еду, не зная бед. Я пришел к нему один, чтобы не накалять обстановку, хотел разрешить это более или менее мирно, но Том прикинул, чем ему грозит воровство, и без слов кинулся на меня, завязал драку. Оставив во мне нож на прощание, он решил, что выпал подходящий момент для побега. Я – следом, а Лея, как обычно, воинственно кинулась за нами.
– А дальше я уже видела, – сказала я. И задумалась. Звучало достаточно правдоподобно. С ворами сейчас поступают жестоко, неудивительно, что они не захотели его отпускать. Я решила эту ситуацию на время опустить и задать другие возникшие у меня вопросы, пока Себастьян в хорошем расположении духа. И пока я сама вообще здесь. Один вопрос горел явнее других и терзал мое любопытство очень уж сильно, но я не могла решиться, стоит ли его озвучивать.
Ложка с тихим звоном стала касаться дна, и вскоре пустая тарелка была отставлена в сторону. Я вернулась к чаю, не поднимая глаз и раздумывая. Напиток обжигал, но я этого не замечала, сжимая чашку в руках всё крепче и крепче.
Себастьян заглянул мне в глаза.
– Ты хочешь что-то спросить?
Какой проницательный. Ну раз так…
– Зачем вы меня сюда привели? – не выдержала я, оторвавшись от измученного чая. – Могли бы просто оставить там без чувств. Полежала бы пару часиков, очнулась, вернулась к своим делам. Или вы изначально могли сбежать сразу после того, как застрелили Томаса.
Он замер, остановил зрительный контакт и отрешенно уставился на стол. «Всё, – обреченно подумала я. – Сейчас скажет, что у них здесь секта, и я нужна им для жертвоприношения. Или просто изнасилует и убьет. Или наоборот: сначала убьет, потом изнасилует. А может, все одновременно».