Вдова Его Величества
Шрифт:
Нить леди Тирби зацепила за тонкую косточку, которая пошла плясать, вытягивая паутину.
— Матушка любила мужа. И призналась ему. После родов. Потом… позже… я узнала, что разродилась она вполне себе легко и благополучно, но ночью уснула и не проснулась.
— Вы его убили?
— Отца? Да, — это признание сопровождалось улыбкой. — Думала и сестер, но решила, что они все-таки не виновны… да и к чему мне лишнее внимание? Бабушка и меня учила прятаться. Быть осторожной. Держаться в стороне от людей. Мы жили вдвоем. В лесу. Ставили сети. Я до сих пор ненавижу
— Ваша бабушка…
— Она слишком боялась, чтобы защищаться. А я не успела ей помочь, — она слегка нахмурилась и перекрестила пальцы. — Знаете, нить можно создать всякую, легкую и тонкую, из которой потом можно сделать удивительной красоты ткань. Она согреет зимой, а летом не позволит изнывать от жары. Или плотную, способную выдержать удар меча. Или еще такую, которая остановит сердце. Или заставит тело покрыться язвами.
Вот поэтому их и не любили, многоглазых дочерей Виттхе, что слишком уж непредсказуемы творения костистых рук их.
И слишком злопамятны они сами.
— Тогда я поняла, что люди вовсе не так страшны, как меня в том убеждали. И решила, что не хочу жить в лесу. Не скажу, что пришлось легко. Мой отец, сами понимаете, не слишком обрадовался появлению блудной дочери. Впрочем, здоровье его было слишком слабым, чтобы он смог что-то предпринять. А жена его и вовсе оказалась чудесной женщиной. Я до сих пор отправляю ей подарки.
Паутина становилась темнее и плотнее. А леди Тирби продолжала выпускать нить.
— Она во многом помогла бедной сиротке. Она сама учила меня, читать и писать, выбирать наряды, красить волосы, чтобы ни у кого и мысли не возникало. Она подарила мне… — леди Тирби коснулась тонкой золотой цепочки. — Надежду… и никогда не задавала лишних вопросов. Возможно, она вовсе не так и глупа, как мне представлялось? Но да… ее усилиями я познакомилась с лордом Тирби. Я и вправду была ему симпатична, потому и убедить, что лучшей партии ему не найти, оказалось несложно.
Леди Тирби положила косточку на стол.
Разгладила юбки.
И подняла руки, позволяя рукавам соскользнуть до локтей. Кожа на предплечьях медленно разошлась, выпуская острые кривоватые шипы, к которым и закрепился конец нити. А веретено замелькало, спеша создать основу узора.
— Мы неплохо жили. Он милый. Для человека.
— Но голову вы ему морочили?
— Ему хотелось наследника, а сами понимаете…
— Появилась бы девочка.
— Именно.
Кайден, сколь ни силился, не мог понять, как она это делает. Ее руки застыли, но веретено-то двигалось, оно летало, скользило меж натянутых нитей, прокладывая строчку за строчкой, на глазах создавая ткань.
— И девочка весьма странная. Мы при рождении не слишком хороши, — она чуть склонила голову. — Это сущность. Моя в достаточной степени развита, чтобы иметь вес и в мире яви.
Она
И отступила, позволяя Кайдену разглядеть то, на что, по-хорошему, смотреть не стоило бы.
Существо было частью леди Тирби. Или, скорее, она сама являлась частью существа, столь уродливого, сколь возможно лишь для создания того, другого мира. И в то же время Кайден не мог отвести взгляда. Массивная головогрудь, увенчанная человеческой головой, волосы которое извивались то ли змеями, то ли нитями паутины. Полупрозрачные крылья удивительной мантией стекали с раздутого брюшка, опиравшегося на четыре массивные лапы. Тонкие суставчатые конечности выплетали удивительный узор, который, начинаясь в мире яви, продолжался и в ином.
— И вы решили растить потомство в другом месте.
— Именно.
— Но почему столько… или… не все ваши? Не все даже…
— Люди на удивление небрежно относятся к своим детенышам. Я лишь взяла то, что никому не нужно, — это было произнесено со спокойной уверенностью. — И сделала их чуть более сильными. Моим детям пригодятся кровные сестры. А им — защита, ибо в этом мире слишком сложно выжить одному.
Что ж, в этом имелся смысл.
— Вы их… — Кайден понятия не имел, как задать вопрос. — Сделали… подобными себе?
— Боюсь, что исключительно внешне. И толика обаяния, пожалуй, передалась. Как и здоровье. Человеческие детеныши слишком хрупки, чтобы выжить без помощи.
— И сколько?
— Моих по крови? Пятеро… за все время лишь пятеро.
— А отец…
— Какая разница? — она пожала плечами, а сумеречные конечности ненадолго замерли, но после заработали с еще большей скоростью. — Для нас это не важно…
— А ваш муж…
— Он хороший человек, — леди Тирби сказала это безо всякой насмешки. — Мне пришлось постараться, убеждая его, что хранить мне верность вовсе не обязательно. Со временем, полагаю, я найду подходящую женщину, которая родит ему сына. Мы умеем быть благодарными.
Призрачные конечности взмахнули, и в следующее мгновенье на столе возникла тончайшая рубаха из паучьего шелка, столь тонкая, что сквозь ткань можно было разглядеть узор на скатерти.
— Но вы его заморочили.
— Он стал задавать ненужные вопросы, но, поверьте, я никак не подавляла его разум. И старалась быть полезной. Удерживала от некоторых необдуманных поступков.
Она несколько замялась.
Меж тем призрачные конечности, покрытые мириадами тончайших ворсинок, спешили украсить рубаху вышивкой.
— Убивали? — поинтересовался Кайден.
— Несколько лет тому… незадолго до печального известия и опущенных флагов, — она слегка склонила голову, выказывая дань уважения чужим обычаям. — К моему супругу пришел человек, который вел весьма опасные речи. И сумел вложить опасные мысли. Поймите, Дерек — неглуп, старателен и при всем том честолюбив. Ему кажется, что корона недооценивает его таланты. Сколько раз я беседовала, убеждая его, что в этом городе он на своем месте, что вовсе ему не нужны чужие интриги, в которых его используют…