Вдова Клико
Шрифт:
Они танцевали, и вихрем кружился вокруг них зал. Перспектива рекомендации от королевы парижского общества — это богом посланная возможность, если удастся наскрести в погребах что-нибудь на продажу. Новая надежда росла в душе Франсуа, приводя его в полнейший восторг.
Когда у Николь голова закружилась так, что танцевать она больше не могла, они с Франсуа вышли подышать на улицу. В небе висела огромная оранжевая луна поры урожая, ярко и чисто светили звезды.
— Проведем ночь в хижине, мой светлячок.
«Да, — подумала Николь. — Обеспечив себе Париж, почему бы не забыть ненадолго о заботах и не провести ночь в тайном убежище?»
Лошадь шла галопом через сумеречные виноградники, и луна освещала путь к хижине пастуха. Комната словно ожидала их, как было в ночь свадьбы. Все фонари горели, на кровати громоздились меха, булькал самовар и горел огонь на решетке очага.
— Ты это заранее задумал!
— У нас годовщина. А ты опять ничего не помнишь, Бабушетта? Слишком ушла в свои бухгалтерские книги!
Теперь понятно, откуда и в честь чего те подарки перед балом. Как она могла забыть?
— Перестань болтать и поцелуй меня. — Она закрыла глаза.
— Холодно. — Франсуа отвернулся. — Пожалуй, горячий пунш нам не помешает. Я сейчас сделаю.
Она взяла бокалы, но на душе почему-то стало тяжело.
— Что такое? У тебя руки так дрожат, что бокалы звенят. Дай-ка я тебе помогу. Залезай под одеяла.
Николь устроилась рядом с мужем, положила голову ему на грудь и стала смотреть на звезды. Франсуа замерз как ледышка даже под грудой мехов. Надо бы крышу починить в этой развалине, стало бы теплее. О чем они только думали, когда рванули сюда в такую не по сезону холодную ночь?
— Видишь вот эту, прямо над нами? Это охотник Орион. Три вертикальные звезды — его меч. Когда-то мне казалось, что, когда он в небе, мне ничего не грозит, но сейчас я уже не так уверена.
— О чем ты? — Голос Франсуа прозвучал как-то отстраненно.
Что-то было не так.
Николь повернулась его поцеловать, но он уже спал, дыша часто и неглубоко. Луну заволокло тучами, небо стало мокро-серым. Франсуа вздрагивал во сне. Николь натянула одеяло ему под подбородок и пожалела, что они сейчас не дома, где можно было бы разжечь огонь пожарче.
Сон к ней не шел. Николь встала и вышла подышать ночным воздухом, подумать. Она двигалась, осторожно ступая, пока глаза не привыкли к темноте.
Все, что у них было, они с Франсуа вложили в любимое дело. Сожаление бессмысленно, но именно оно перехватило ей горло, грузом легло на плечи. Никогда еще положение не казалось ей столь безнадежным.
Николь шла дальше. Громко жаловались в ночи совы. Водянистой полоской разгорался в сером небе рассвет, высвечивая увядшие виноградные листья и высохшие грозди.
Она вернулась в хижину и тихонько притронулась к щеке Франсуа, чтобы разбудить. Смахнула у него с глаза соринку — и ахнула: глаз был мокрым. Нагнулась ниже — кровь!
Николь схватила фонарь и поднесла к его лицу — Франсуа плакал кровавыми слезами! Она подняла егоза плечи, посадила — он завалился набок. Она встряхнула его — он замычал, но не проснулся. Николь промокнула кровь подолом платья.
— Франсуа! Милый, проснись, ради бога! — шепнула она. Потом закричала: — На помощь! Кто-нибудь, помогите!
В ветвях заверещала стайка скворцов.
Она бросилась к двери — слава богу, между радами уже шли рабочие.
— Помогите!
Кто-то прибежал, размахивая палкой. Это был Ксавье, Николь потащила его к Франсуа.
— Господи! — Ксавье пощупал пульс и перекрестился. — Господи Иисусе, пресвятая Богородица! Оставайся с ним, я бету за врачом.
— Быстрее! — хрипло бросила она вслед.
Николь пыталась согреть Франсуа своим телом, сжимала его руки в ладонях, переплеталась с ним ногами. Он не шевелился. Николь молилась, плакала. Шипели и трещали угли. Скворцы чертили зигзаги в небе.
Она знала, что его душа уходит, и прижималась к нему все крепче.
— Франсуа, не надо! Останься со мной!
И тут она увидела — на полу рядом с кроватью пустой флакон крысиного яда.
— Боже мой, Франсуа!
Она взяла себя в руки. Просто совпадение. Крысиный яд во всех домах держат.
Застучали копыта, взметнулась пыль у дверей. Николь сунула флакон под кровать.
Поспешно вошел доктор, сильные руки помогли ей встать.
— Позвольте мне взглянуть на него, мадам.
Он попытался расшевелить Франсуа, послушал его сердце, пощупал пульс на одной руке, на другой. Потом повернулся к Николь и печально покачал головой:
— Примите мои соболезнования.
Она метнулась к неподвижному телу мимо доктора, но у нее подкосились ноги.
Ксавье помог ей встать и бережно подвел к огню.
— Пусть доктор делает свое дело. — Он положил руку ей на плечо и склонил голову.
Врач убрал одеяло, расстегнул жилет и рубашку Франсуа. Николь ахнула: вся кожа была в черных пятнах.
— Брюшной тиф, мадам. Классический случай.
Она уткнулась в куртку Ксавье. Ее муж не принимал яда, ей нечего было предотвращать, он не собирался ее покидать. Но какая теперь разница?
— Черные пятна, кровотечение, — продолжал врач. — Очень заразная болезнь. Бывает, в мгновение выкашивает половину военного лагеря. Быстро распространяется в тесных и людных местах. К сожалению, мадам Клико, это всегда происходит внезапно и очень быстро. Ксавье доставит вас домой, а все прочее предоставьте мне. Я вам выпишу средство, чтобы вы могли уснуть.