Вдова на выданье
Шрифт:
– Цветочки – это хорошо! – вздохнула я – Пожалуй, мне стоит забрать их с собой в поместье. Там они точно лишними не будут.
Хоть и чувствовала я себя на редкость усталой после этого феерического выдворения родственников, но посетить поверенного было необходимо. Мы договаривались с ним о том, что он изучит, чем занимался покойный супруг перед смертью, и в целом его окружение. Кроме того, я рассмотрела его предложение о том, чтобы поехать в провинцию. В целом, мысль сама по себе была неплоха, да и деревенским бытом меня не испугать. Так что буду на природе цветочки-клумбочки
Почему-то быт помещика у меня ассоциировался именно таким образом. А пока я напялила траурные одежды и угрюмо топала следом за Агатой, которая бежала едва ли не вприпрыжку, продолжая радоваться своей дублёнке. Пройдя несколько шумных торговых улиц, мы дошли до респектабельно-тихого квартала, где было достаточно много помещений, занимаемых банками, представительств торговых домов и нотариальных контор.
Так вот, возле одной из зеркальных витрин, за которой осторожно подравнивали бороду благообразному господину, я случайно обернулась назад. Некто, очень смахивающий на известную мне мутную личность, быстро метнулся за угол.
По моей спине бодро промаршировали мурашки размером с упитанного муравья, и меня бросило в пот. Дело в том, что тогда, в кабинете, когда я просила уважаемого Николаса разузнать про этого человека, у меня всё же были сомнения, что именно его я заметила в тени деревьев на похоронах. Но теперь я не могла ошибиться…
– Агата, куда ты так бежишь, словно на пожар? – спросила я Агату громче, чем сама того ожидала.
Девчонка сникла, но буквально на минуту. Проходящий мимо молодой парень-булочник окинул мою горничную восхищённым взглядом, и хорошее настроение снова к ней вернулось. Мне бы так! Я шла за ней, скрючившись от страха и сжимая в руке котомку, или как она там… ридикюль, вроде… так, больше никаких пеших прогулок, тут уж не до фигуры, мало ли что… и охрану бы какую нанять, что ли?
Рядом со мной остановился экипаж, открылась дверца, и респектабельно одетый молодой человек, ласково мне улыбаясь, выпорхнул из него. После этого, видя, что меня взяла оторопь, сыпал комплиментами, извинениями и сочувствиями в связи с потерей дражайшей половины.
– Позвольте представиться, госпожа Дарк, я лучший и самый близкий друг вашего покойного супруга, господин Эванс. Наверняка, он рассказывал о том, как славно мы с ним проводили детство, играя и шаля в доме его родителей! Ах, какая это потеря для нас для всех! Не желаете ли прокатиться со мной, пообедаем где-нибудь? У меня есть масса уникальных воспоминаний о вашем супруге…
– Боюсь, что вынуждена отказаться, я соблюдаю траур, да и вы мне совсем не знакомы.
Я говорила… что, и сама не совсем не понимала, поскольку в экипаже я заметила серый картуз и знакомо-длинный нос личности.
– Конечно, конечно, вы полностью правы! Быть может, я мог бы навестить вас в вашем доме?
– Не думаю! – пробормотала я.
Первый испуг уже прошёл, но в голове всё равно было пусто. И как тут выкрутиться?
Глава 13
– … дело в том, что я должна быть у уважаемого Николаса Бруна, мне назначено…
– У стряпчего? – что-то вспоминая,
Я кивнула и заверила господина… не помню, как его зовут, о том, что я могла бы пригласить его в дом для того, чтобы предаваться детским воспоминаниям, но не могу – в самое ближайшее время покидаю столицу надолго, нет, навсегда!
– Вот как? А как же ваш дом в столице? – выслушав меня и бросив взгляд в глубину экипажа, поинтересовался «лучший друг».
– Перешла в собственность брата моего супруга! – отрезала я и собралась идти дальше – В данное время он обитает в родительском доме, или в доме подруги детства, точнее сказать не могу.
– О, как жаль! – расстроился мой собеседник – А где я мог бы его найти?
– Дом остался на том же месте, где вы играли и шалили с моим супругом! У вас об этом столько счастливых воспоминаний, не забыли?
Новый знакомец уже давно укатил, а я всё думала о том, что им сказала. Не думаю, что это было очень благородно с моей стороны, но мне своя шкура ближе к телу. Я вспомнила самого Арчибальда, его супругу, и невольно посочувствовала вымогателям: ничего у них не выйдет, поскольку ещё не известно, кто из них больший жулик!
Уважаемый Николас принял меня, как всегда радушно, и снова начал про здоровье, погоду и природу. Я деликатно кашлянула, тот смешался, затем рассмеялся.
– Никак не могу привыкнуть к тому, Кати, что ты теперь стала совсем иной. Интересуешься делами, думаешь о будущем. Твой отец был бы счастлив видеть тебя такой, дорогая.
Я промямлила что-то в ответ, вспоминая слова своего собственного отца: «И в кого только ты у нас такая, Катиша? Хотя… вот куплю тебе гостиницу, как угрожал, тогда посмотрим, как проявится твоя деловая хватка»!
– А теперь к делам. Я поинтересовался, по твоей просьбе, дорогая, финансовыми делами твоего покойного супруга, пусть он найдёт себе пристанище у Трёх богов! Так вот, была у него одно пристрастие или слабость, назови, как хочешь. Одним словом, он достаточно часто посещал игровые дома и делал ставки на скачках.
– Причём, ни там, ни там ему не везло, не правда ли, уважаемый Николас? Не стоит меня жалеть и подыскивать слова, говорите, как есть, я всё пойму – сказала я.
Он сначала вскинул на меня глаза, потом усмехнулся:
– Боюсь, что ты права, Кати. Не везло парню. Понимаешь, игра в карты сама по себе не преступление, а забава обеспеченных людей, но бытует мнение, что Тобиас мог садиться играть не с теми людьми, в результате чего у него возникли проблемы. Впрочем, он обещал, что в скором времени он расплатится со своими кредиторами.
Я внутренне согласилась. Действительно, у него был такой шанс, и у меня даже не повернётся язык сказать, что он им не воспользовался. Затем я вспомнила Аделаиду, и некое чувство, подозрительно похожее на жалость, шевельнулось в моей душе. Я думаю, что нашу нежную фиалку мало интересовала практическая сторона вопроса, и ей осталось бы немного после того, как её любовник оплатил бы свои долги моими деньгами. Так что теперь, когда она осталась в родительском доме с моими бывшими родственниками в качестве нянек, это не так уж и плохо.