Вдруг, как в сказке

Дема Александра Александровна

Шан как будто прочёл мысли, потому что, на мгновение оторвавшись от моих губ, он со стоном приник к шее, а его рука начала медленно, но настойчиво подтягивать вверх подол платья.

И неясно, до чего бы мы дошли, если бы в этот момент малышка внутри меня не начала настойчиво пинаться и всячески привлекать к себе внимание.

— Ох! — выдохнула я, дёрнувшись от неожиданности и, чего уж скрывать, боли.

Шанрэл тоже замер, то ли пытаясь отдышаться и привести мысли в порядок, то ли ещё что, но в любом случае даже не пытался продолжить прерванное занятие. И я была почти уверена, что сейчас увижу его раскаивающийся взгляд, хотя сама не чувствовала по поводу произошедшего ничего, кроме наслаждения и радости. Это было странно, да, но мне очень понравилось,

и я ни капли не сожалела, пусть и не планировала ничего подобного, а когда-то даже боялась. Было немного непривычно чувствовать внутри себя такую лёгкость — оказывается, если отпустить внутри себя все созданные там пружины напряжения, подозрения и недоверия, то жить становится в разы легче. Как и признаться самой себе, что уже не хочешь держать дистанцию и препятствовать сближению. Осознание привлекательности Шанрэла не было новостью, к тому же, то, что у меня появилась лёгкая влюблённость в него, я поняла довольно давно. Только не ожидала, что это чувство вдруг окрепнет и перерастёт в нечто большее. Настолько большее, что я даже начну расстраиваться из-за прерванного поцелуя. В конце концов, я здоровая, пусть и немножко беременная женщина! А этот великолепно целующийся мужчина, всё-таки, мой муж. Вроде как. Наверное… Так почему бы и не…

Я тут же оборвала эту мысль, осознав, что лежу тут и оправдываюсь сама перед собой. Хватит! Пусть всё будет так, как должно быть. И лучше будет, если я всё же, доверюсь Шану и расскажу свою историю. Но уже после родов. Или, хотя бы, после его дня рождения… Но расскажу обязательно. Мне очень хотелось, чтобы, глядя в глаза своей бывшей супруги, он видел именно меня, а не думал о ней. А ещё хотелось, наконец, избавиться от страха перед будущим. Мой изначальный план — подождать несколько месяцев после родов и исчезнуть, — уже не казался таким уж правильным и идеальным. Ведь основан он был на уверенности, что меня ничто с этим домом не связывает. Сейчас же, помимо моих собственных чувств ко всем его обитателям, одним из главных аргументов выступила неожиданно образовавшаяся связь Шана с моей дочерью. Как такое произошло — оставалось загадкой, но я решила, что непременно узнаю у него, как только расскажу о себе. Это будет вполне честный обмен, пусть он и может завершиться не так, как я рассчитываю. Я могу думать, что угодно, но предугадать реакцию лекана на правду, увы, не в моих силах. Я даже не могу поставить себя на его место… просто не получается. И если до того, как он по-настоящему признал ребёнка, я не сомневалась в его ответе, то теперь… Да ещё и эти его неожиданные поцелуи. Так всё запутанно!

А объект моих мыслей, тем временем, чуть сместившись вниз по кровати, положил обе руки на мой живот и что-то тихо, но нежно, нашептывал ребёнку. Чудеса, но она на самом деле утихла и сейчас пребывала в лёгкой эйфории от голоса Шана. Её эмоции фонили так, что меня саму едва не разрывало от восторга и радости. Не знаю, чувствовал ли то же самое он, но ласковая и даже счастливая улыбка не сходила с его лица.

«Из него выйдет просто замечательный отец», — подумала я. И так, вдруг, захотелось, чтобы моя дочь на самом деле была его… Не просто принятая им, а одной с ним крови. Но, увы. Чудо уже то, что его зверь принял постороннего ребёнка, да ещё и полукровку. Чудо и то, что моя девочка вопреки законам природы этого мира родится вовсе не полукровкой, а чистокровной леканшей. Так, может, в этом мире богиня тоже любит Троицу? И мне повезёт с ещё одним чудом?

Ох уж эта влюблённость, навевающая такие мечты… Что же делать?

Тяжёлый вздох вырвался сам собой и привлёк внимание лекана.

— Малышка, не нужно, — тихо сказал он, глядя прямо в глаза. Я недоумённо нахмурилась, не совсем понимая, о чём он. Мужчина же вновь лёг рядом со мной и, не слушая никакие возражения, обнял так, что я практически улеглась на него. — Не нужно обратно заползать в свою раковину, я хочу увидеть тебя настоящую, а не только ту часть, которую ты позволяешь видеть окружающим. Признаю, я немного поторопился и мог напугать тебя, но просто не смог удержаться. Я мечтал о твоих губах с того самого дня, как ворвался к тебе в комнату, услышав крик.

— А до этого? — слова сорвались с губ прежде, чем я успела подумать.

— Не хочу обманывать тебя, — как-то грустно хмыкнул он. — Но до этого между нами не было такой… связи.

— Какой?

— Эмоциональной.

Физической. И, я надеюсь, духовной. Ты разве не чувствуешь это? — лукаво спросил он, вновь наклоняясь и проводя носом по моей шее. — Чувствуешь, я знаю. Может, не понимаешь, но однозначно чувствуешь. Иначе не отзывалась бы так на мою ласку. Не красней, радость моя, иначе я за себя не ручаюсь, — он вновь вздохнул и прижал меня к себе чуть крепче. — Ты сводишь меня с ума! И порой мне становится стыдно от мысли, что я рад твоей потере памяти. Ты изменилась после этого, стала совершенно другой, и мне это безумно нравится. Я с ужасом думаю о том моменте, когда к тебе могут вернуться воспоминания, и мы вновь отдалимся друг от друга. Я знаю, вернее понимаю, по какой причине это случилось раньше. Но сейчас ты ничего не помнишь, и я этому рад. Не буду напоминать тебе о пережитом, но хочу, чтобы ты знала — всё, что было, осталось в прошлом. Теперь, на самом деле. И я очень рад, что ты стала другой, пусть за это ты меня можешь и возненавидеть, если или когда всё вспомнишь. Прости за правду, малышка.

А я едва не задохнулась от нахлынувших эмоций! В груди было так больно, словно я проглотила чистый огонь. Слёзы сами собой навернулись на глаза, но мне с трудом удалось их сдержать. Жаль я не знала, как так же легко отгородиться от всего, что творилось сейчас в душе. Не могу! Все эти неожиданные и нежеланные чувства к нему, непреодолимая тяга, нужда в нём, сомнения и тревоги… Всё смешалось и перепуталось. А тут ещё и его такие искренние слова. Не могу больше лгать ему!

И я приняла решение.

Сердце в груди колотилось так, словно готово было выпрыгнуть наружу, невзирая на преграды в виде рёбер и мышечной массы. Я трусила. Очень сильно трусила, но в то же время понимала, что сейчас самое подходящее время, чтобы открыться, довериться. И тогда, возможно, всё будет хорошо.

— Шан, я…

— О! Вот вы где! — радостно воскликнула Лека, врываясь ко мне в комнату и гася и так робкий порыв открыть, наконец, правду. — Там подарки начали уже свозить. Гэни нигде нет, спросить куда их переносить не у кого, — весело щебетала она, не замечая немного напряжённой атмосферы в комнате. — Так куда?

— Мы сейчас спустимся, Лека. Малышка решила поучаствовать в организации праздника, — отозвался Шан, тем не менее, не выпуская меня из объятий, как я ни дёргалась.

А его родственница вообще вела себя так, словно каждый день по нескольку раз застаёт нас валяющимися в обнимку на кровати. И только задорный блеск её глаз выдавал чувства молодой леканши. Ох, чувствую, не избежать мне весёлых подколов…

— О, дорогая, это же просто замечательно! Гэни тебя и так боготворит, а после этого вообще молиться будет! — весело захохотала Лека и выпорхнула из комнаты. А уже из коридора крикнула: — Помните, мы вас там ждём! Не целуйтесь слишком уж долго!

Я нервно хихикнула, отводя взгляд в сторону — куда угодно, лишь бы не видеть эти зелёные глаза…

— Ты что-то хотела сказать, пока нас не прервали, — вкрадчиво напомнил мне Шанрэл и осторожно развернул к себе лицом, нежно коснувшись моего подбородка.

— Н-ничего, — я нервно сглотнула.

— Малышка…

— Шан, правда, — я отвернулась и попыталась встать. В этот раз он мне уже не мешал. Внимательно наблюдал за каждым действием, словно ожидал, что я передумаю и, всё же, расскажу, что хотела. Но, увы, момент упущен и страх вновь владеет моим сердцем. — Идём, нас же ждут.

Шанрэл

В этот раз он впервые был близок к тому, чтобы потерять контроль над собой и выпустить наружу яростно беснующегося внутри зверя. Чувства подводили его очень редко, поэтому сейчас он знал, что девушка готова была ему довериться и рассказать свою тайну. Это чувствовал и его зверь, который как никто требовал постоянно находиться рядом и привязать девушку к себе всеми доступными, и не только, способами.

То, что она у неё была — он уже не сомневался. Но вот какая? И почему она не может довериться? Вернее, боится. Что такого скрывает, что её сердце начинает метаться в груди всполошённой птицей, стоит только сделать намёк. Она, как дикий напуганный зверёк, замирает каждый раз, едва кто-то выскажет мнение о произошедших в ней изменениях.