«Вечер, проведённый в доме Блэка» и другие «чёрные» новеллы
Шрифт:
Сумасшедший, мсье? Нет, только не я, мсье. Это ее муж стал сумасшедшим, помните? Они даже вынуждены были его запереть. У меня был только приступ, который никак не повлиял на мои умственные способности. Когда мне предложили пенсию с легкой работой, я не отказался, конечно. Но вы не можете себе представить, какой я крепкий. Вот почему, мсье, если бы я был на вашем месте, я бы не стал меня толкать, потому что вы ровным счетом ничего не добьетесь.
Всегда не прав тот, кто слишком много говорит, мсье. Так, вы сказали «Мэри Тюрсел». Ее первым именем было Алиса, и именно оно фигурировало в газетах… Только члены ее семьи и самые близкие люди называли ее Мэри. И как вы узнали, что ее глаза были зеленые? Они уже давно
Но ее любовник знал цвет ее глаз. Да, мсье, я знаю теперь, кто вы… Вы тот молодой человек, который этим летом остановился на ферме, принадлежащей Ловел. Нам надо поговорить о Мэри. Жаль, что бедняга Тим Тюрсел не с нами: это было бы для него большим утешением.
Но мы подумаем о нем, не правда ли, прежде чем расстаться?
Это даже странно, если подумать… сказал бы даже, ниспослано провидением… что вы пришли с фермы пешком, без сопровождения, без машины. Я готов держать пари на этот ключ и эту алебарду — вы, конечно, представляете, как я ими дорожу, — что вы никому не сказали куда идете. Но вы не могли не прийти, так? И я думаю, что ни вы, ни я никогда не узнаем, что вас толкнуло на это… Вы не предполагали, что встретите отца Мэри. Но это должно было произойти, потому что я не переставал ждать этой встречи.
О, на вашем месте, мсье, я бы так не кричал. У вас только заболит горло, но никто вас не услышит. В радиусе одного километра нет никого, кроме вас и меня. А стены здесь толстые. Очень, очень толстые.
Вильям Сэмброт
СВОЛОЧНОЙ ГОРОД
Эд Диллон колебался какое-то мгновение, стоя перед ажурной металлической изгородью, закрывающей аллею, которая вела к богатому дому. Затем, перекладывая помятый чемодан из одной руки в другую, он двинулся вперед, не обращая внимания на объявление, висевшее около звонка: «Представителям фирм вход запрещен». Он чувствовал себя уставшим, разбитым, как может себя чувствовать только агент по продаже, перед носом которого в течение целого дня захлопывают дверь. Да, это был трудный город, сволочной.
Незадолго до этого, заметив настойчивый взгляд полицейского, Эд Диллон как ни в чем не бывало продолжил свой путь бодрым шагом хорошо перекусившего туриста, который осматривает город в ожидании автобуса. Но полицейский не был так глуп: его глаз заметил стоптанную обувь, куртку из ткани, которая лоснится от долгой носки, и мятые чемоданы с образцами товаров. «Сволочной город», — повторил про себя Диллон, подумав о двух жалких продажах, которые так и не удалось осуществить.
Однако посмотрев на часы, Эд пришел к выводу, что у него осталось немного времени, чтобы в последний раз попытать удачу и перекусить, прежде чем он сядет на автобус, отправляющийся в ближайший город в 17 часов 15 минут.
Едва он успел толкнуть калитку и сделать пару шагов, как на него кинулась собака с открытой пастью, из которой шла пена, и страшными клыками. Почему этот странный зверь, только что тихо бродивший по саду, вдруг рассвирепел? Рефлекс, выработанный в силу долгого опыта, заставил Диллона вовремя поднять чемодан, что затруднило нападение, и зубы животного только ободрали кожу у запястья. Собака, оказавшись за его спиной, удалилась со зловещим воем.
Сердце Эда бешено колотилось, он облизнул задеревеневшие фаланги пальцев и посмотрел вслед убегавшему животному. Случайно он заметил, как спустилась занавеска на одном из окон, затем открылась дверь дома, и человек высокого роста с седыми волосами вышел на крыльцо. Увидев энергичные черты лица человека, проницательные глаза, которые изучали его с головы до пят, агент по продаже сказал себе, что в этом доме он ничего не продаст. Он вновь подхватил свой чемодан, открыл калитку и поспешил убраться.
— Подождите! —
Эд продолжал бежать, не оборачиваясь. Он хорошо знал эти города, этих озлобленных людей, все время ищущих случая посадить несчастного представителя фирмы в тюрьму, заставить его заплатить штраф за продажу без лицензии, вырвать у него последний цент и пинками под зад выгнать его, как последнего бездомного нищего. О, он их очень хорошо знал, эти злосчастные городишки, покрытые жиром, этих плохо причесанных домашних хозяек, которые слушают вас с угрюмым видом и высокомерной улыбкой. Что эти люди имели против него? Почему они его ненавидели, презирали, натравливали на него своих собак? Он ничего не сделал им плохого: он только предлагал свои щетки, хозяйственные принадлежности, безобидные шутки. Почему они отвечали ему оскорблениями и угрозами? Человек, стоявший на крыльце дома, продолжал орать во все горло, в то время как Эд повернул за угол улицы, направляясь к автовокзалу.
Оставалось еще 20 минут до отправления автобуса, и Эд потягивал кофе в кафетерии, когда на улице послышались возбужденные голоса. С осторожностью, которой был обязан опять-таки многолетнему опыту, он схватил какую-то газету, открыл ее перед своим лицом и быстро огляделся. Человек с седыми волосами и полицейский поднялись на высокую платформу под крышей остановки и стали изучать лица тех нескольких путешественников, которые поджидали автобус.
Диллон встал. Держа в руке газету и чемодан, он пересек зал беспечной походкой и вышел через заднюю дверь. Агент по продаже не сомневался в том, что человек с седыми волосами хотел арестовать его за оскорбление объявления. «Еще один местный коммерсант, возмущенный незаконной конкуренцией со стороны агентов, продающих товары без лицензий», — сказал он себе.
Сгорбленный, с опущенными плечами Эд чувствовал себя усталым и опустошенным. Он посмотрел в сторону здания автовокзала и увидел, как двое мужчин вошли в кафетерий; было ясно, что они собираются создать много шума вокруг своей охоты на незаконно вторгшегося самозванца. Оглядевшись, он обнаружил маленький, печальный парк с редко посаженными деревьями: в центре его возвышался маленький домик, по всей видимости пустой, который почти не было видно под листьями.
Эд быстрым шагом вновь отправился в путь. У него был один шанс, очень небольшой, выйти на дорогу и там остановить автобус, если ему удастся покинуть город и если его не обнаружит полиция. Он не может позволить себе платить штраф или провести месяц в тюрьме, а тем более и то, и другое сразу. В кармане у него были только деньги на билет и на гостиницу на эту ночь. Завтра, если соседний город будет таким же враждебным…
Агент поспешил в сад, спустился по плохо ухоженной аллее к домику. За его спиной зарычал автобус. «Опоздал», — сказал себе Диллон.
Заглянув в домик, Эд обнаружил грязный пол и скамейки, покрытые пылью. Он решил дождаться здесь наступления ночи и сесть на 22-часовой автобус. Такая перспектива не особенно радовала, но все-таки это было лучше, чем неожиданная встреча со слишком усердным полицейским.
За парком он увидел уютные виллы, тихие улицы, обсаженные деревьями, и его охватила смутная печаль. Он был разносчиком товаров, то есть вечным бродягой.
Вздохнув, Диллон сел на скамейку. Жестокий город, населенный бессердечными людьми. Даже собаки здесь кусаются без предупреждения (об этом ему напомнила саднившая до сих пор рука). Он открыл газету, быстро пробежал глазами крупные заголовки. «Исчезла девушка, жительница нашего города, — прочитал он. — Есть опасения, что Жуди Хауэл стала жертвой сумасшедшего». Эд ворчал и пытался читать, широко раскрыв в темноте глаза. Ничего не получилось, он положил газету под голову и почти тотчас заснул. Он проснулся, когда уже наступила ночь.