Вечер
Шрифт:
— Я могу с ней справиться, — свирепо заявляет мужчина по имени Эли.
Старик снова смеется.
— О, мой свирепый Дюпре, — говорит он. — Думаю, что нет. Хотя она и не станет вампиром, в ее теле будет циркулировать яд трех могущественных братьев-стригоев. Она будет настолько близка к тому, чтобы стать вампиром, насколько это возможно для человека. Но, в конце концов, это будет ее единственным спасением. Это понадобится ей, чтобы избавиться от влечения, вызванного Валерианом.
— Есть и другие способы! — кричит знакомый голос. Он пытается сделать еще один выпад, но его удерживают.
— Мой сын, — говорит другой старик строгим и спокойным голосом. Он кладет руку на плечо сына. — Давай пока уйдем. Джулиан, — обращается он к старику, — спасибо за встречу.
Старик слегка кивает, и на его лице появляется леденящая улыбка. Он смотрит на меня как на мертвеца, вытирает каплю моей крови со своей губы и слизывает ее.
— С удовольствием, месье Дюпре.
Затем рядом со мной появляется еще один. Этот тоже знакомый, но все еще незнакомый.
— Мне так жаль, Райли, — шепчет он. — Правда.
— Отойди от нее, — требует другой, Эли. Предупреждение ясно даже мне, когда я начинаю засыпать.
Внезапно мое тело содрогается, разгневанный знакомый оказывается рядом, прижимает меня к себе, и я снова погружаюсь в благословенную темноту.
— Райли, Райли, тссс… — успокаивающий голос. Это тот, кого зовут Эли? Похоже на него. Почему он так беспокоится обо мне? — Я здесь, — говорит он.
Холодная мокрая тряпка промокает мне лоб, щеки, горло. Жгучий жар сотрясает мое тело изнутри, и я не могу унять сильную дрожь. Моя кожа такая горячая, что чуть ли не слезает, как при сильнейшем солнечном ожоге. Загорелая, белая кожа в безоблачный, безлесный, безветренный августовский денек южного лета. Вода. Я хочу воды.
Нет. Я хочу чего-то другого.
— Вот, вот, дорогая, — напевает он и подносит что-то к моим губам. Сначала мне в горло попадает лишь капля. Но как только вкусовые рецепторы сообщают мозгу, что это такое, я начинаю жадно глотать. Жру. Я протягиваю руки, прижимаюсь к нему и держу, пока он кормит меня. Это теплое, густое и успокаивает мои ожоги, словно какой-то внутренний бальзам. Я не знаю, что это, но моему телу это нравится, и оно требует большего.
Но через несколько минут он забирает это. Я вырываюсь и хватаю, но он быстр. Я знаю, что его зовут Эли, и его голос по-прежнему кажется мне знакомым, но я не знаю, кто он такой. И все же я начинаю к нему привыкать. Может, он и сдерживает меня, но он также и тот, кто дает мне то, в чем я нуждаюсь.
— Дам еще позже, а пока отдохни, — говорит он.
Я отдыхаю. Пока боль не будит меня. Огонь. Обжигающая лава вместо крови течет по венам и артериям. Такое чувство, что с меня слезает кожа, и я корчусь в агонии. Мой голос, полный боли, звучит бестелесно. Я царапаю, царапаю ногтями всю кожу, до которой могу дотянуться. Руки связаны, и я чувствую, как мышцы слабеют.
— Ты можешь что-нибудь для нее сделать? — кричит он. Я чувствую его руки, холодную мокрую ткань, на теле. — Папа? Пожалуйста!
— Нет, — спокойно произносит пожилой голос. — Все должно идти своим чередом, как ты знаешь. Она сильная и выживет.
Волна судорог сотрясает меня, пока чернота не заволакивает разум.
Я просыпаюсь,
Это длинный холл. Каменные стены украшены настенными бра, и янтарный свет падает на узкую полоску ковровой дорожки. Я прохожу по ней до конца, где наверх ведет винтовая железная лестница. Я могу подняться по ступенькам и перепрыгивать через две ступеньки за раз. Если мне удастся выбраться на улицу, я уйду. Почти на месте…
Не успеваю я ступить на первую ступеньку, как в меня врезается чье-то тело и тянет назад. Мы приземляемся на пол коридора. Обретя равновесие, я встаю, поворачиваюсь, отступаю, и мой взгляд падает на другого человека. Пульс отсутствует. Красивый. И лукавый блеск загорается в ртутных глазах. Уголок его рта приподнимается. Вызывающе.
Собравшись с духом, я делаю выпад, скольжу, подсекая его ноги. Он падает на спину. Так же быстро он вскакивает и бросается на меня. Я прыгаю и падаю ему на спину, ногами обхватываю его за талию, рукой сжимаю его шею в удушающем захвате. Он отступает и прижимает меня к каменной стене. Назад, назад, он бьет меня снова и снова, но я держу крепко. Я пытаюсь оторвать ему голову. Чертова штука не поддается.
— Райли, это Ной. Отвали от меня! — кричит он.
Коридор наполняют голоса, я оборачиваюсь и вижу, как к нам бегут еще трое. Я отпускаю Ноя и быстро приземляюсь, направляясь к винтовой лестнице. Через пять секунд я поднимаюсь по ней и оказываюсь на крыше.
— Она чуть не оторвала мне голову, черт возьми, — слышу я от одного из них.
— Черт возьми, Ной, — восклицает другой. — Черт возьми.
Снаружи я свободна. Здесь множество красноватых шпилей и башенок с крышами. Это место… находится на вершине скалистого холма, окруженного густым лесом. Над поместьем висит густой туман, пробивающийся сквозь деревья. Вот куда я должна пойти. В лес. Там я смогу убежать. Растворюсь в тумане. Я бегу по узкой тропинке вдоль невысокой стены, которая едва достает мне до пояса. Они позади меня. Все они.
Добравшись до дальнего угла, я не колеблюсь. Я переступаю через край, скользя по выбеленному солнцем белому камню и известковому раствору. Впиваясь пальцами в поверхность, я нахожу ячейки, которые удерживают меня от падения. Последние тридцать футов или около того я падаю, приземляюсь на корточки, осматриваюсь по сторонам, затем взлетаю. Туман уже окутывает меня. Они меня не найдут…
Мое тело подбрасывает в воздух, и на меня приземляется другой человек.
— Райли, это Викториан, — говорит он. — Прекрати драться! — Он удерживает меня на месте, пытается завести мне руки за спину, но я отталкиваю его. Я прыгаю вслепую и натыкаюсь на грубое деревянное основание. Дерево. Я даже не смотрю, начинаю карабкаться.