Вечерняя звезда
Шрифт:
– Полиночка, есть серьёзное дело. – Я подошла к Аполинэр после обеда. Раньше не могла собраться с духом.
– М-м… – Она копалась в итальянском сайте мебельной выставки.
– Мне уволиться нужно.
Аполинэр оторвалась от барочной оттоманки, обтянутой клетчатым костюмным габардином, и выдохнула:
– Та-ак…
– Очень нужно. Я должна уехать. Срочно. По семейным делам.
Она откашлялась, поправила прическу.
– А теперь поподробнее. Тебя переманили?
– Нет-нет, Полиночка, никто меня не переманивал. Это вообще не связано с работой. Семейные обстоятельства…
– И куда ты едешь? За границу?
– Да.
– Замуж выходишь?
Хорошо бы…
– Нет-нет.
– Надолго?
– Сроков я не знаю.
– Частный объект?
Господи!.. Разговор был невыносим.
– Нет. Я еду не по работе.
– Давай начистоту. Ты чем-нибудь недовольна?
– Я всем довольна. Ты – самая лучшая начальница на свете. Зарплата нормальная, мне нравится наш коллектив, но понимаешь, это личное дело. И… очень важное. Вопрос жизни и смерти.
– Чьей жизни и смерти?
Я задумалась.
– Моей.
– Лиза, ты не больна?
– Нет.
– Когда ты хочешь ехать?..
– Чем быстрее, тем лучше.
Через неделю я должна была пойти в отпуск. Мы договорились, что я из него не вернусь.
– Ты увольняешься? – спросил Саша, закрывая вечером офис, мы уходили последними.
– Да.
– Могу я узнать почему?
– Личные обстоятельства.
– Ты выходишь замуж?
Да почему опять замуж?!
– Нет, уезжаю.
– Навсегда?
– Пока неясно.
– Тебя подвезти домой?
– Спасибо, я к подруге еду.
– Давай к подруге подвезу.
– Ну что ты! Не беспокойся.
– Где живёт подруга?
– В Крылатском.
– Серьёзно? Мне по пути.
Мы молчали до Женькиного подъезда. Саша выглядел расстроенным, расспрашивать было неудобно.
– Лиза, я завтра в Италию лечу на неделю. Мы больше не увидимся до твоего отъезда. Ты звони, если что. У меня есть влиятельные друзья, мало ли, как всё сложится.
– Спасибо, Сашечка.
– И просто так звони.
Ещё бы знать, как это сделать.
– Спасибо.
– Удачи тебе.
– И тебе.
Помахав ему на прощанье, я толкнула дверь пекарни возле Женькиного дома и купила её любимых пирожков – с картошкой и грибами. И курабье «Бакинское».
– Лизка, на тебе лица нет! Что стряслось?
С чего бы начать?.. Я начала с нашей первой встречи в моей спальне и через полчаса добралась до идеи отправиться на поиски Вольфрама. Шидлик смотрела с удивлением, с недоверием, со страхом, с ужасом, с жалостью. С болью. Её можно было фотографировать для пособия юным физиономистам.
– Лиз, скажи честно, ты меня разыгрываешь?
– Нет. Увы.
– Не знаю, как на это реагировать!
Я пожала плечами.
– Понимаю. Но тебе придётся
– Куда уходишь?
– Искать его.
– Что?! Где искать?
– В волшебном мире.
– Лиза… Может, тебе врачу показаться?
– Какому?
– Ну… Неврологу… – Она не решилась произнести «психиатру».
– Жень, я – абсолютно нормальная.
– Боже мой… – Она закусила губы.
– Ну, Жень! Испугалась, что я с ума сошла? Вот как чувствовала: не нужно было тебе говорить. Но ты бы нервничать стала, там же нет никакой связи, по телефону не позвонишь.
– Лиз, только ты не обижайся, но… ты в нём уверена? Вдруг он аферист? Опоил тебя чем, гипноз, НЛП.
– Да зачем ему это?
– Ты – одинокая, владелица двухкомнатной квартиры в престижном районе. Сумасшедшие деньги!
– Моя соседка по лестничной клетке тоже одинокая, у неё две трёшки – на нашем этаже и на пятом. И «Мерседес» с гаражом. Почему он её не опоил? И вообще, зачем такие сложности? Прикидываться волком! Мог бы сразу прикинуться… олигархом.
– Тебе нужен олигарх?
– Нет. Но мне и волк… ещё недавно не был нужен.
– А если он – хороший психолог и просчитал тебя?
– Просчитал, что я клюну на волка?
– Опытный аферист ещё не такое просчитает.
– А Роланд?
– Подсадной. Классический подсадной!
И чего я к ней приехала?..
– Ладно, Жень. Давай пить чай, я сегодня не обедала.
– Супчика погреть? Горохового?
Вплоть до чая она сосредоточенно соображала, и даже рассыпающееся от сдобы курабье не отвлекло мою подругу от тяжких раздумий на тему множественности обитаемых миров.
– Ленки Катковой брат в полиции работает, отличный парень. Познакомить? Расскажешь ему всё по порядку.
– Ага. И он проверит меня на алкоголь и на учёт в ПНД.
Расставались мы странно: Женька больше не предлагала ни неврологов, ни полицейских, но напряжённо заглядывала в глаза и искусственно улыбалась.
– Ко мне приведи её, – сказала Люба, когда я позвонила ей поздно вечером. – Поверит.
В субботу мы втроём встретились в том самом кафе, где я познакомилась с Любой. Она так уставилась на Шидлика! Даже у меня по спине что-то побежало.
– Дай-ка руку. Та-ак… Бывший не платит?
– Это вам Лиза рассказала?
– Я не рассказывала! Ну, Жень, ей-богу! – оправдывалась я.
– Но ты не переживай сильно, – словно не слыша нас, продолжала цыганка. – Его богатство твоему сыну достанется, нет у него других наследников. И не будет.
– У него мальчик от второго брака, – торжествующе уличила Любу Женька.
– Не его, – отрезала та. – Пусть экспертизу сделает. И ребёнок на отца похож.
– Он рыжий, в мать, – Женькины слова прозвучали уже менее агрессивно.