Вечная ночь
Шрифт:
И вот наконец они оказались вдвоем в пустой квартире. Кастрони трясло от нетерпения. Синьорина была мрачна и капризна, но все-таки позволила себя раздеть, взять на руки и, припав губами к его уху, прошептала:
– Только, пожалуйста, осторожней, ты первый…
Умная детка подгадала так, чтобы на простыне была кровь. Но одуревшему Зацепе это пришло в голову значительно позже. Она очень натурально сжалась и вскрикнула, потом всплакнула у него на плече и вдруг сказала:
– Чем от тебя пахнет? Потрясающие духи. Они женские. Ты что, пользуешься женскими
Рубашка, которую он надел в то утро, долго провисела в шкафу, рядом с вещами жены. Он привык к этому аромату, не замечал его, а Женин тонкий нос учуял. Пришлось тут же импровизировать.
– Сегодня утром я ехал в лифте с француженкой. Она открыла сумочку, выронила флакон, крышка отлетела, на меня попало несколько капель.
– Да? Надо же! Ты заметил, какие это духи? Как они называются? Я хочу такие. Ник, милый, пожалуйста, вспомни, как выглядел флакон. Или, вот, ты можешь найти ту француженку и спросить? Где, кстати, это было? В твоем университете? Ник, я хочу такие духи!
Он пытался возражать, приводил множество разумных доводов. Бесполезно. Если малышка чего-то сильно хотела, это было стихийное бедствие. Цунами.
– Найди ее, спроси, достань!
– Но это запах взрослой женщины, а ты ребенок.
– Ребенок? Ха! Теперь уже нет. С твоей помощью.
– Женя, в любом парфюмерном магазине сотни чудесных ароматов. Я куплю тебе любые духи, можешь хоть ванну принимать из духов.
– Нет! Мне не надо любые! И не смей меня трогать! Видеть тебя не желаю! – Она вырвалась из его рук и голышом побежала в душ.
Кто из них двоих был сумасшедшим? Зацепа встал, прошлепал босиком в прихожую, достал бумажник из кармана пиджака. Когда она вернулась, он протянул ей пятьсот евро с жалкой улыбкой:
– Не сердись, деточка. Помнишь, тебе понравились джинсы в бутике на Патриарших?
Она мрачно цапнула деньги и, подняв на него сухие сверкающие глаза, сказала:
– Ты достанешь для меня эти духи, Ник. Если нет, ты больше никогда ко мне не прикоснешься. И не пытайся подсунуть какой-нибудь другой парфюм, из обычного магазина. Учти, у меня собачий нюх.
…– Коля, ты меня слышишь? Где ты там витаешь? О чем задумался? – Рука Зои Федоровны качалась у него перед носом, красные длинные ногти сверкали, как язычки пламени.
Его всегда раздражал этот ее дурацкий жест, настойчивый призыв не задумываться, не витать, внимательно слушать только ее и смотреть, куда она хочет.
– Да, Заинька. – Он послушно уставился на плитку.
– Пожалуй, коралл – это слишком насыщено, как тебя кажется? Хотя, если взять фурнитуру в стиле модерн конца девятнадцатого века, под бронзу, и разбавить общий фон декоративными штучками с водяными лилиями…
Зацепа одобрил фурнитуру, лилии, коралловый цвет, расплатился по кредитке и получил сочный поцелуй в висок, след от коего был мгновенно удален бумажным платком.
– Я понимаю, ты устал, но тут совсем рядом в итальянском бутике я приглядела замшевую курточку, это «Леонардо», стоит безумных денег, но сейчас распродажа, и я уже договорилась. Мне сделают большую
На двух машинах они проехали по проспекту к центру и через десять минут остановились у красивой стеклянной витрины. Охранник открыл для них дверь, вежливо поздоровался. Зацепу качнуло. Надежная рука Зои поддержала, не дала упасть.
– Что с тобой, Коля? Голова кружится?
– Да, Заинька. Устал. Давление.
– Ну ничего, посиди, мой хороший, отдохни. Я быстро.
Она усадила его в кресло в торговом зале и тут же исчезла в примерочной. Он схватил какой-то глянцевый журнал, принялся листать и почувствовал, что на него смотрят. Через минуту высокий мужской голос произнес по-английски:
– Добрый вечер. Как поживаете? А где ваша очаровательная дочка?
По официальному запросу ГУВД информацию по телефонным номерам, сохранившимся в мобильнике Жени, можно было получить не раньше, чем через десять рабочих дней. Гриф «срочно», добытый у генерального прокурора, сокращал процесс в два раза. Только по запросам из администрации президента и через каналы ФСБ сроки сжимались до двух суток.
Еще до совещания у заместителя министра Соловьев узнал, что генеральный прокурор ему не поможет. Убийство Жени Качаловой, конечно, событие серьезное, но не государственного масштаба. Никаких личных связей в администрации президента у следователя Соловьева не было. Имелись, конечно, знакомые в ФСБ, но не такие влиятельные и щедрые, чтобы к ним обращаться с подобной просьбой. Зато у Димы был знакомый из службы безопасности телефонной компании, Павлик Дымов.
– Хорошо, – сказал Дымов, – я попробую. Но сейчас, ты знаешь, такая куча запросов на расшифровку абонентов, и все срочные. И тебе терроризм, и финансовые махинации мирового масштаба. Наши девочки зашиваются.
Через оперативника Соловьев передал Павлику распечатку списка номеров и времени звонков плюс бутылку хорошего коньяка для самого Павлика и флакон туалетной воды для девочки оператора, которая займется расшифровкой.
Оперативник, вернувшись, сказал, что Дымов принял подарки с довольно кислой миной и обещал позвонить, когда станет что-то известно.
Дима Соловьев сидел в столовой прокуратуры, ел рассольник и с раздражением вспоминал все, что говорилось на совещании у заместителя министра. Тут как раз позвонил Дымов.
– Знаешь, тебе ужасно не повезло. Именно сейчас у нас идет проверка по левым заказам.
– Не понял, – сказал Дима.
– Кое-кто из наших иногда приторговывает информацией об абонентах, – стал объяснять Павлик, – ну допустим, тебе звонят и молчат или угрожают по телефону. Ты хочешь знать – кто. Есть официальный путь, через милицию, но это дико долго и практически безнадежно. Есть другой путь. Прийти к девочке оператору, договориться в частном порядке. Ну ты понимаешь, о чем я. Вот, по этому поводу проверки и происходят. Они бывают редко, раз в квартал, и обычно мы о них знаем заранее. А сейчас – прямо как гром среди ясного неба. Так что извини, брат, пока ничего не получится.