Вечная жизнь
Шрифт:
Мы купили меренги, взбитые сливки, малину и устроились на берегу Женевского озера. Слушали, как хлюпает вода под днищем лодок, макали пирожные в сливки и ели. Леонора объяснила Роми, откуда берутся вечные снег'a.
– Наверху так холодно, что снег никогда не тает.
– Как сливки на папиных усах?
– Точнее не скажешь!
Я утерся рукавом рубашки. Крякнула утка, гладь озера сверкнула в сумерках и потемнела – Бог погасил свет. В одно мгновение набежали тучи, и на нас обрушилась летняя гроза. С мокрыми волосами Леонора была еще прелестнее и намного чувственнее персонажей эротических фотографий моего покойного друга Жана-Франсуа Жонвеля [53] .
53
Жонвель, Жан-Франсуа (1943–2002) – знаменитый французский фотограф, классик эротической фотографии. Сам он иронично называл себя «сентиментальным сексуальным маньяком и прирожденным вуайеристом». Его фотографии легки и полны естественности. Жан-Франсуа делал будто бы случайные снимки, запечатлевавшие неповторимое изящество и безусловную красоту женского тела в повседневных обстоятельствах.
– Какая у вас группа крови, мадемуазель?
– 0+, а что?
– У меня та же. Вы секвенировали
На этом месте она решила, что я псих, выказав немалую прозорливость. Роми пригласила Леонору к нам в номер, чтобы высушить волосы. Потом мы смотрели очередные серии «Черного зеркала» [55] и доедали меренги, а когда Роми уснула, переключились на CNN и узнали, что на пятьдесят третьем году жизни скончался Джордж Майкл [56] . Зазвучала Don’t Let the Sun Go Down on Me [57] в исполнении Джорджа Майкла и Элтона Джона. Когда певец, сын греческих иммигрантов (его настоящее имя Йоргос Кириакос Панайоту), запел: All my pictures seem to fade to black and white… [58] – из моего правого глаза выкатилась слеза, и Леонора увидела, как она скользит к бороде. Я эгоистично оплакивал свою конечность [59] , а она сочла меня чувствительным, смутилась и сказала:
54
Загрузка сознания (иногда называемая переносом сознания) – гипотетическая технология сканирования и картирования головного мозга, позволяющая перенести сознание человека в другую систему, на какое-то иное вычислительное устройство, например на компьютер. Это вычислительное устройство будет моделировать все необходимые процессы, которые происходили в мозге оригинала таким образом, чтобы загруженное сознание могло продолжить реагировать на внешние раздражители, как реагировало бы в биологическом оригинале.
55
«Черное зеркало» – британский телесериал по сценарию Чарли Брукера. Серии не связаны между собой ни сюжетом, ни актерами, ни временем, ни местом действия. Сюжеты объединяет сатира на образ жизни современного общества и тема влияния информационных технологий на человеческие отношения. Под словосочетанием «черное зеркало» подразумевается черный (в выключенном состоянии) дисплей электронного гаджета.
56
Джордж, Майкл (1963–2016) – британский певец, поэт и композитор. За время музыкальной карьеры было продано около 100 миллионов экземпляров его записей, что делает Майкла одним из самых успешных поп-певцов. Обладатель двух премий «Грэмми».
57
Don’t Let the Sun Go Down on Me – «Не позволяйте солнцу опускаться на меня» (англ.) – песня Дж. Майкла и Э. Джона, выпущенная в 1991 г. рекорд-компанией Arista с альбома Duets. Авторы песни: Элтон Джон и Берни Топин. Сингл стал десятым и последним хитом № 1 в Billboard Hot 100 в карьере Джорджа Майкла.
58
«Все мои картины становятся черно-белыми…» (англ.).
59
Конечность жизни, смертность.
– Ну ладно, была счастлива познакомиться, все чудесно, но уже поздно, думаю, пора дать вам отдых…
…Я не дал ей «дать мне отдых».
Иногда моя робость оборачивается твердостью. Я заправил локон за левое ухо Леоноры, одновременно поймав ее запястье, медленно прижался к нему щекой, посмотрел в глаза, коснулся губами рта, задержал дыхание и поцеловал самым настоящим «поцелуем душ» [60] . На этом все могло и закончиться, стоило ей отклониться. Засомневайся она, я бы и не подумал настаивать. Но Леонора ответила, да еще прихватила мою губу зубками, как свою. Мы «хором» вздохнули – наверное, от облегчения: «мокрый» поцелуй не оказался смешным. Мои руки скользнули под ткань, одна легла на грудь, другая задержалась чуть ниже, на разгоряченном животе. Притяжение было взаимным и очень сильным. Мне досталась новая женщина. Я снял с нее футболку, расстегнул ширинку, и обошлось без досадных инцидентов, которые способны испортить любую сказку: майка не зацепилась за нос или уши, трусики не застряли, молния не поцарапала нежную кожу. Наши движения были плавными и безупречными, как в эротическом сне с ночной поллюцией. Думаю, мое нетерпение удивило Леонору – она ведь не знала, что я веками мечтал ее обрюхатить. Нас больше ничто не разделяло, даже презерватив. Я любил Леонору и как будто дышал свежим грозовым воздухом франкоязычной Швейцарии. Мы занимались любовью в положении «смирно». Она прошептала мне на ухо:
60
Поцелуй душ – поцелуй с языком, французский поцелуй.
– Да ты просто альк'oвный лев…
Я решил не признаваться, что она – первая за два года, не хотел разочаровывать. Леонора приняла мой напор за привычку, ее наслаждение усилило мое, и мы разрядились одновременно. Оказалось, что Леонора любит покричать, и мне пришлось то и дело зажимать ей рот ладонью, чтобы не разбудить Роми. Имитация насилия возбуждала ее еще сильнее. Хотите знать, что такое хороший секс? Когда два человека, любя друг друга, забывают о своем эгоизме.
На следующее утро Роми заявила непререкаемым тоном, что мы отправляемся на выставку о Франкенштейне, в Колоньи!
Шел дождь, но не летняя морось, которую я так люблю: крупные жирные капли швейцарского муссона впивались в затылки, как ледяные засосы. Мы подбросили Леонору в клинику, по дороге почти не разговаривали, но тишина была очень даже уютной. Трое людей не тяготились молчанием, они слушали песню дворников. Когда Леонора вышла, Роми сказала:
– Какая милая…
– Ничего, что
– Нет. Жалко, что ушла сейчас.
Хитрая улыбка. Многозначительная пауза.
– Ну так что, идем смотреть монстра?
Таксист доставил нас к фонду Бодмера [61] , величественному зданию на зеленом холме над Женевским озером. В этом частном музее хранится потрясающая коллекция манускриптов, одна из лучших в мире [62] . Выставка «Франкенштейн» отдавала дань уважения источнику национальной гордости: летом 1816 года, на соседней вилле, Мэри Шелли написала великий роман об искусственной жизни. Городские власти даже поставили статую Франкенштейна на площади Пленпале [63] . Первая строчка книги была выписана золотыми буквами на стене над входом на выставку: «Я родился в Женеве, моя семья – одна из самых уважаемых в этой республике».
61
Фонд Бодмера – библиотека и музей в пригороде Женевы, хранилище рукописей и редких книг. Основана швейцарским библиофилом и меценатом Мартином Бодмером (1899–1971), который в 1951 г. приобрел два особняка в Колоньи для размещения своей коллекции. Незадолго до кончины он передал управление библиотекой специальному фонду. Ныне Бодмеровская библиотека содержит около 170 000 книг.
62
Среди драгоценных артефактов Бодмеровской библиотеки: 22 папируса II–VII вв., включая древнейший текст Евангелия от Иоанна, рукопись сказок братьев Гримм, Библия Гутенберга (единственный в Швейцарии экземпляр).
63
Почему на площади Пленпале? На это есть точный ответ. Именно здесь монстр совершил первое убийство. Решив мстить своему создателю, но не найдя ученого, он настигает на площади Пленпале брата Виктора Франкенштейна и убивает его. Поздним вечером 17 мая 2014 г., через 196 лет после выхода в свет романа, состоялось открытие, обставленное в духе самого произведения. Уже стемнело; когда же с памятника стянули ткань, электрические разряды-молнии пронзили статую и «вдохнули» жизнь в открывшееся взорам чудовище. Правда, изуродованное подобие человеческого существа вызывало скорее жалость, нежели страх или ужас. Именно такую цель и ставили создатели – швейцарские художники и скульпторы Жером Массар, Флориан Саини, Константин Сгуридис: они хотели сказать, что каждое существо, даже такое уродливое и обозленное, имеет право на жизнь и сочувствие.
– Ну вот, дорогая, именно тут двести лет назад Мэри Шелли сочинила «Франкенштейна», – назидательным тоном сообщил я Роми.
– Знаю-знаю, не такая уж я тупица! Прочла текст на стене.
Роми надолго застревала перед каждой картиной и рукописью и читала все этикетки. Я смотрел на нее и спрашивал себя: как легкомысленный телеведущий мог дать жизнь подобной педантке? Мы увидели множество рукописных страниц и первое издание «Франкенштейна» 1818 года с посвящением, сделанным рукой писательницы: «Лорду Байрону от автора». Гравюры, изображающие монстра, разгуливающего по Женеве, не пугали Роми – она была фанаткой сериала «Живые мертвецы». На иллюстрациях в гримуарах [64] танцевали скелеты, разлагались трупы, грешники корчились в разных кругах Ада, короче – человеческая комедия, обычные условия земного существования. Я подошел к маленькой витрине с личным дневником Мэри Шелли. Молодая романистка очень рано потеряла мать, а роман, сделавший ее знаменитой, написала, когда ей не было еще двадцати. Потом умерли двое ее детей – от тифа и малярии, следом случился выкидыш. А летом 1822-го ее муж возвращался домой из итальянского Ливорно на шхуне «Ариэль». Путешествие закончилось трагично – Перси утонул. Примирял с жизнью и утешал двадцатипятилетнюю Мэри только их последний ребенок – сын Флоренс. Когда писатель придумывает героя, бросающего вызов смерти, старуха с косой замечает автора и…
64
Гриму'aр, или грим'oрия (фр. grimoire, от фр. grammaire), – книга, описывающая магические процедуры и заклинания для вызова духов (демонов) или содержащая какие-либо колдовские рецепты.
В предисловии к изданию 1831 года романистка так писала о времени работы над книгой: «Лето было сырым и холодным, беспрестанный дождь целыми днями не выпускал нас из дому». Я поднял голову. Тяжелые капли отскакивали от стекол, по мощенному булыжником музейному двору текли черные ручьи. «Это было ужасающее зрелище; и в высшей степени ужасающими будут последствия любых попыток человека обмануть совершенный механизм Творца» – предупреждала Мэри Шелли своим «Франкенштейном».
– Что делаешь?
– Чччерт!
Роми подобралась неслышно и напугала меня. Я начал понимать, как швейцарская погода повергла в ужас Мэри Шелли, а потом и весь мир.
– Ничего тут интересного нет, – заявила моя дочь, – одни древние книжки. Давай пойдем, а?
– Сейчас, только покажу тебе еще одну – последнюю – книжку.
В зале постоянных коллекций мы подошли к т'oму «Фауста» Гёте, открытому на оригинальных иллюстрациях Делакруа [65] .
65
Делакруа, Эжен (1798–1863) – французский живописец и график. Летом 1825 г. в Лондоне он присутствовал на опере по мотивам «Фауста», которая сильно потрясла его. В 1828 г. в роскошном издании вышла в свет серия литографий к «Фаусту» в новом переводе. Сам Гёте восторженно отзывался об этом издании.
– Он кто, этот Фауст?
– Один парень. Хотел стать бессмертным и заключил договор с дьяволом.
– Получилось?
– Сначала да: продал душу и помолодел, но потом все осложнилось.
– Конец плохой?
– Да уж конечно, хуже некуда. Он влюбился.
– Ты эту книгу хотел мне показать?
– Нет.
В витрине по соседству с Гёте лежала египетская Книга мертвых, внушающая трепет своими магическими загробными иероглифами. 5000 лет назад неизвестный писец начертал на папирусе инструкцию для людей, уходящих в Царство мертвых. Человек испускал дух, и его сердце клали на чашу весов перед богами. Душа должна была пройти через несколько испытаний (встретиться со змеями, крокодилами и огромными омерзительными насекомыми), чтобы «выйти к свету», то есть подняться на небо в солнечной ладье бога Ра и поплыть в райский город Гелиополис. Впоследствии три монотеистические религии только и делали, что заимствовали у египтян этот «распорядок».