Вечно с тобой
Шрифт:
Всё это время он глядел на неё, и теперь мог явственно различить лёгкую краску на её лице, вызванную его взглядом. Форт расплылся в широкой самодовольной ухмылке. Не мальчик какой-нибудь, чтобы так радоваться смущению, вызванного им же самим, со стороны девушки, но ничего не мог с собой поделать.
— Чего ты лыбишься? — буркнула Лекси, гневно взмахнув вилкой.
Оливка, нанизанная на неё, отлетела прямо к Форту, оставив след на его рубашке.
— Ах! Это моя самая-самая любимая рубашка! Я тебе этого никогда не прощу! — драматичным голосом вскричал Форт и стал выуживать из салата эти
Лекси взвизгнула, закрываясь от обстрела.
— Перестань!
Конечно, это приказание не возымело никакого действия, поэтому Лекси, сдавшись с весёлым смехом, стала отвечать Форту тем же. Они попадали друг другу в лицо, на тело и одежду. Всё пространство вокруг них было усыпано оливками, а потом и гренками, и сыром, и яйцом; на стене за спиной Форта вскоре закрасовалась полоса кетчупа; яблоки, лежавшие в вазочке на столе, в итоге были рассыпаны по полу.
Вскоре тарелка Лекси опустила, а вот у Форта ещё была достаточно полна, и он совсем не хотел прекращать боевые действия.
— Хватит! — воскликнула Лекси, закрываясь руками. — Ну Форт!
Вскочив, она побежала к выходу из кухни, только совсем забыла при этом о рассыпанных на полу яблоках. Споткнувшись об одно из них, она со всего размаху упала на пол и затихла.
— Лекси!
Форт мгновенно оказался около неё. Девушка лежала на животе, отвернув голову в другую сторону. Неужели могла потерять сознание или просто притворяется?
Нагнувшись, Форт пошевелил её за плечо. Не добившись никакой реакции и всерьёз обеспокоившись, он хотел было перевернуть её на спину, когда та вдруг резко приподнялась и, ещё не совсем сориентировавшись, бросила наугад яблоко, попавшее ему точно в лоб.
— Ай! — обиженно воскликнул он, потирая ушибленное место. — Вот ведь ведьма!
Он хотел поднять её, но она стала отбиваться, при этом смеясь так заразительно, что даже он, не зная чему, стал хохотать. Он всё никак не мог взять её, поскольку она извивалась, как уж, и была уже близка к тому, чтобы таки избежать его захвата и благополучно выбраться за пределы «арены».
— Ну всё, мне надоело, — сказал Форт грозным голосом.
Эта внезапная фраза отвлекла Лекси, чем он сразу и воспользовался, подняв её и прижав к себе.
— Попалась, моя пампушечка! — довольно сказал он слащавым голосом.
— Никакая я тебе не пампушечка, — суровым тоном проговорила Лекси, но, не выдержав, рассмеялась и уткнулась носом ему в плечо. — Ой! У тебя тут кетчуп, — сказала она, поднимая лицо.
Форт посмотрел на её лицо, правая сторона теперь которого была испачкана кетчупом, и настроение его резко изменилось. Он перехватил руку Лекси, которой она собиралась вытереть лицо. Рот её уже открылся, чтобы что-то сказать, но ни одного звука так и не вышло из её горла, когда Форт стал слизывать с её лица кетчуп.
Она замерла в его руках. А затем он услышал, как стало учащаться её дыхание, почувствовал, что она крепче вцепилась в него. Как бы он ни стремился продлить этот момент, кетчупа на её лице было немного, поэтому через несколько секунд он оторвался от неё и посмотрел ей в глаза.
Взгляд Лекси был потерянным. Словно она не могла решить, как ей поступить. И тут Форт её отлично понимал — он тоже не знал, как поступить. Пойти на поводу своих желаний? Или выпустить её, такую желанную сейчас, из своих объятий?
Страсть в глазах Лекси и её прорвавшийся сквозь несомненно сдерживаемое дыхание прерывистый вздох не оставили ему выбора.
Он смотрел ей в глаза, а его рука медленно прошлась по волосам девушки, затем по позвоночнику. Дрожь её тела, что он ощутил пальцами, была почти неземным блаженством.
Она откинула голову, подставляя тем самым для поцелуев шею, чем Форт тут же воспользовался.
Её кожа пахла гранатом, и этот аромат, как и вся она, сводил его с ума.
Только он прикоснулся к её шее в медленном поцелуе, как Лекси попыталась увернуться, но Форт крепко держал её и не позволил отклониться. Зубами он чуть прихватил её кожу, будто показывая, что ни за что её не отпустит. Лекси застонала и обхватила его руками, сама прижимаясь теснее к его телу.
Он оторвался от её шеи и, разомкнув её мягкие губы, стал неистово целовать её. Сначала нерешительные, движения её языка стали более уверенными, и вскоре она совсем осмелела, став даже дразнить его, пробегая язычком по его зубам и отклоняясь от его.
— Мне это не нравится, — прошептал Форт, хотя, конечно же, лгал. Ему нравилось всё. И нравилось настолько, что он совершенно растворился в ней, забыв о том, кто он есть.
Она стала стаскивать рубашку с его плеч. Пуговицы послужили препятствием, и она неловко расстёгивала их дрожащими пальцами и хихикала, когда это получалось не сразу. Он находил в этом особое наслаждение. И несмотря на то, что ему нетерпелось прижать её к себе ближе, он тоже посмеивался, наблюдая за её самодеятельностью. Наконец рубашка белым облаком упала к его ногам. Лекси издала ликующий возглас, что в данной ситуации прозвучало забавно. Они снова задрожали от смеха и возбуждения. Странная смесь, но Форт был в восторге.
Лекси приникла губами к его ключице, но он прервал её ласковые касания, резко повернув Лекси так, чтобы она оказалась сидящей на столе.
— Форт, я на тарелку села, — зашлась она беззвучным хохотом. Характерный стук керамики о стол подтвердил её слова.
Они вместе отодвинули тарелку подальше, не глядя, не отрываясь от губ друг друга. Их пальцы переплелись, и это было новое ощущение, такое сильное и необыкновенное. Форт ничего подобного раньше не испытывал. Обычно всё происходило по-другому. Он и сам не мог понять, что именно сейчас отличалось, но это было и не важно.
Он чувствовал каждый изгиб её тела, ощущал шелковистость её податливой кожи, сладость губ и трепет ресниц. Он любовался её запрокинутым лицом, длинной шеей и мягкими растрёпанными волосами. Ему вдруг очень сильно захотелось изобразить её вновь. Такой, какой видел сейчас. На миг это профессиональное желание даже победило желание тела, но только на короткий миг — до тех пор, пока Лекси не прижалась к нему сильнее, целуя колючий подбородок.
Выгнутое дугой её тело, так близко к его, срывающиеся мелкие стоны вперемешку с его именем, прохладные пальцы на его груди, а потом на затылке — всё это возбудило Форта до такой степени, что он едва мог сдерживаться.