Вечное движение (О жизни и о себе)
Шрифт:
Кусая губы так, что выступила кровь, я прочел эту статью от первого до последнего ее слова. Как будто земля разверзлась у меня под ногами, сердце наполнилось нестерпимой щемящей болью...
Когда вернулся к поезду и рассказал А. И. Панину о беде, постигшей генетику, я был другим человеком. Словно вырвал кто-то из моего сердца стержень жизни, и горе стянуло лицо и горло. Таким и ехал всю ночь, не уснув ни на минуту.
А утром 26 августа я выходил из поезда в Москве хотя и с отягощенным болью сердцем, но весь готовый уже к новой борьбе. Я знал, что эта борьба будет тяжела и потребует особой выдержки, но еще не мог оценить всей ее трудности.
В августе 1948 года мне был 41 год. Хороший возраст, чтобы
Уже в день приезда в Москву я был уверен, что пройдет время и вновь наступит развитие научной биологии в нашей стране. Я твердо знал, что обязан стоять, хотя и молча, но стоять не сгибаясь, чтобы затем все отдать этой борьбе. Будущее глядело на меня правдивыми, ясными, как солнце, глазами.
Что же произошло в августе 1948 года на сессии ВАСХНИЛ?
Положение Т. Д. Лысенко и его группы в последние годы стало очень непрочным. Его усилия убедить ученых в правоте своих идей и методов оказались безуспешными. Практические предложения терпели крах. На нет сошло применение яровизации, летних посадок картофеля и посевов по стерне. Шумные обещания создать зимостойкую пшеницу для Сибири, которые так торжественно были даны им в 1939 году, оказались пустым звуком. Т. Д. Лысенко выбросил новую сенсацию о создании потрясающе урожайной ветвистой пшеницы, но никто из серьезных ученых - биологов и селекционеров уже не верил его обещаниям.
В этой обстановке безусловно надо было что-то делать, и делать такое, чтобы оно потрясло биологию, уничтожило бы раз и навсегда противников с их настойчивой и надоевшей критикой. Надежды Т. Д. Лысенко обратились на использование демагогической мысли, что агробиологическое учение Мичурина находится в смертельной опасности. По его мнению, настало время нанести окончательный удар врагам этого учения, которые, как он был уверен, являются проводниками буржуазных взглядов.
Началась подготовка печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ 1948 года. При этом проходила она в строжайшем секрете. Когда эта сессия началась, я был на далеких плесах реки Белой и находился в полном неведении. О подготовке сессии ничего не знал президент Академии наук СССР С. И. Вавилов. Ничего не знал также Л. А. Орбели, руководитель биологического отделения АН СССР, и другие ведущие ученые биологической науки.
Сессия ВАСХНИЛ в августе 1948 года была посвящена вопросу "О положении в биологической науке". Она проходила с 31 июля по 7 августа 1948 года. На этой сессии единственно верным учением в биологии признавались взгляды Т. Д. Лысенко, обозначенные как "мичуринское учение".
24 - 26 августа состоялось расширенное заседание президиума Академии наук СССР, на котором на базе идей, принятых на сессии ВАСХНИЛ, принято постановление. В констатирующей части указывалось, что сессия ВАСХНИЛ вскрыла реакционную, антинародную сущность вейсманистско-морганистско-менделевского направления в биологической науке, разоблачила его конкретных носителей. Самокритично указывалось, что Академия наук СССР не только не приняла участия в борьбе против реакционного буржуазного направления в биологической науке, но фактически оказывала поддержку представителям формально-генетической лженауки. Говорилось, что президиум АН СССР допустил ошибку, поставив в 1946 году вопрос о создании специального Института генетики и цитологии в противовес существующему Институту генетики, руководимому академиком Т. Д. Лысенко, и что в ряде биологических учреждений Академии наук при поддержке президиума концентрировались представители морганистской генетики. Учитывая все это и считая необходимым очистить дорогу для развития
1. Освободить академика Л. А. Орбели от обязанностей академика-секретаря Отделения биологических наук... обязанности академика-секретаря возложить на академика А. И. Опарина. Ввести в состав бюро Отделения биологических наук академика Т. Д. Лысенко.
2. Освободить академика Шмальгаузена И. И. от обязанностей директора Института эволюционной морфологии имени А. Н. Северцева.
3. Упразднить в Институте цитологии, гистологии и эмбриологии лабораторию цитогенетики, возглавляемую членом-корреспондентом Дубининым Н. П., как стоящую на антинаучных позициях...
В настоящее время общепризнано, что решения сессии ВАСХНИЛ 1948 года нанесли ущерб нашей науке и нашему государству. Буржуазная пропаганда использовала решения этой сессии для антисоветской истерии. Однако в историческом плане прошел небольшой срок, и все эти ошибки были исправлены.
В 1948 году Т. Д. Лысенко и его сторонники одержали победу. Однако это была пиррова победа. Царь Пирр, который жил в 319-272 годах до нашей эры, при всех своих достоинствах полководца являлся авантюристом как политический деятель. В 279 году он одержал победу над римлянами, но за эту победу заплатил затем потерей своей страны - Эпиреи, а через семь лет сам оказался убитым.
По нашему мнению, Т. Д. Лысенко не понимал, в какой мере беспочвенны были его успехи перед лицом науки и перед задачами развития производительных сил нашей страны. Ему казалось, что он разгромил твердыни "буржуазной" науки. В угаре победы он выбросил все свои "новые" идеи на суд безжалостного времени. Как будет показано ниже, приговор оказался ужасным.
Несколько лет спустя, когда ошибки в биологической науке были устранены, меня спрашивали: почему я не отступил перед такими серьезными трудностями в 1948 году?
– Знаете,- отвечал я,- в моем сердце жила неистребимая уверенность в своей правоте и ясное понимание того, что будущее принадлежит утверждению истины и что эта истина очень нужна. Все остальное, то есть выдержка, спокойствие, иногда и юмор, приходило само собой.
В те времена при встречах со мной кое-кто опускал глаза. Я их не опускал, мое сердце полно было непоколебимой веры в конечное торжество научных принципов классической генетики.
В сентябре 1948 года мы покидали институт на Воронцовом поле, 6. Здесь началась моя большая самостоятельная работа - руководство отделом генетики Института экспериментальной биологии 16 лет тому назад. Здесь прошли наши золотые годы. Здесь мы пережили безмерную тяжесть утраты Н. И. Вавилова, Н. К. Кольцова, Г. Г. Фризена, Л. В. Ферри, Г. Д. Карпеченко, Г. А. Левитского, А. С. Серебровского, И. И. Агола, С. Г. Левита, М. Л. Левина и В. Н. Слепкова. В этих стенах мы встречали Великую Отечественную войну и здесь же торжествовали ее победоносный конец. Отсюда мы думали идти вперед, мечтая о создании Института цитологии и генетики.
Теперь мы уходили отсюда. В Институте цитологии, гистологии и эмбриологии оставляли только двух генетиков - Б. Л. Астаурова и М. А. Пешкова.
Помню, как В. Е. Альтшулер, мой старый друг, приезжал ко мне домой и все пытался убедить, что в выдвинутых Т. Д. Лысенко принципах адекватного наследования благоприобретенных свойств есть особый глубокий смысл. Я его выслушал и послал к дьяволу.
Горько было читать, что М. Е. Лобашов, отдавший генетике десятки лет своей жизни, отказывается от нее и переходит на позиции Т. Д. Лысенко. Не верилось, что С. М. Гершензон, отлично понимая значение генетики как науки, тем не менее писал, что отказывается от принципов хромосомной теории. С. И. Алиханян, П. М. Жуковский, И. М. Поляков на заседании сессии ВАСХНИЛ заявили о своем отказе от принципов классической генетики.