Вечное пламя
Шрифт:
– Хейли, зачем ты так? – обратился к ней Уилл. Его строгий стиль одежды, высокий рост и по-взрослому спокойное лицо никак не сочеталось с детской комнатой Хейли и немного нелепой для него обстановкой, что царила в этих четырех стенах, украшенных детскими, но по-своему прекрасными рисунками. – Пускай Крис тоже посмотрит.
– Не горю желанием смотреть твою мазню, – фыркнул Крис, и, чувствуя себя свободно в знакомой с самого детства комнате, сел на подоконник, уставив взгляд в тёмную гущу улиц.
Уилл хотел было поругать младшего брата за подобную
– Не слушай его, – посоветовал он Хейли и мягко улыбнулся, но улыбка эта быстро сошла с его спокойного лица, когда парень заметил, как потускнели фиалковые глаза. В них уже не было того блеска и задора, с которым девочка так рвалась показать Уиллу свой новый рисунок.
Она низко опустила голову, почувствовав на своём лице тяжёлый взгляд Уилла. Невольно сжав губы, Хейли пыталась не показать то, как сильно её задели слова Криса.
Мазню, значит?
Нет. Это не мазня. Это её рисунок, изображающий ту самую зимнюю сказку за окном. Как долго она корпела над ним! Как сильно старалась! И всё для Уилла…
Чтобы он посмотрел и улыбнулся.
Но этот Крис…
Хейли порой казалось, что младший из Андерсенов специально всё портил. А ещё ей казалось, что это было его талантом. Так умело Крис забирал радость и улыбки одним своим хмурым видом.
– Дурак, – обиженно буркнула девочка, скосив на Криса злой взгляд, но потом тут же отвернулась. Нет. Она даже смотреть на него не станет.
– Хейли, – мягкий голос Уилла заставил девочку слегка удивлённо вздёрнуть брови – такой тон у старшего был лишь тогда, когда он хотел, чтобы Хейли обратила на него внимание. Вот и сейчас парень улыбнулся, присел, упёршись коленями в ковёр, чтобы лучше видеть это детское, чистое и в тоже время очень наивное лицо. – Покажи мне свой рисунок.
Девочка смутилась.
Уилл вёл себя так, будто она была маленьким ребёнком.
Ну и что с того, что ей всего лишь одиннадцать лет? Она уже не маленькая! Хейли не боится одна оставаться дома, когда мама уходит в магазин или немного задерживается на работе, может позаботиться о себе и разогреть еду, и уже не смотрит мультики. Разве этого недостаточно, чтобы считать её взрослой?
И хотя Хейли обижалась, когда понимала, что с ней обращаются как с ребёнком, но Уилла это почему-то не касалось. Наоборот, девочка была рада оттого, что парень уделяет ей так много внимания. И в груди почему-то отчётливо слышался неровный стук сердца, когда она понимала, что их отношения с Уиллом более тёплые и дружелюбные, чем с его младшим братом.
Хейли счастливо улыбнулась, не скрывая радости в глазах и уже позабыв про обиду, неторопливо вынула из-за спины рисунок. Правый верхний угол был слегка согнут, но девочка быстро его выпрямила и представила Уиллу свой, как она считала, шедевр.
– Вот, – снова улыбнувшись, произнесла она, и выжидающим взглядом уставилась на Уилла, ожидая его реакции. Этот рисунок она не показывала даже
– Хейли…– как-то завороженно прошептал Уилл, что даже Крис, отлепив от окна свой понурый взгляд, воровато глянул на рисунок. – Это прекрасно.
– Правда? – искренне удивилась девочка, словно не верила в собственные способности в рисовании или же ей просто хотелось снова услышать этот восторг в голосе Уилла. – Не обманываешь?
– Зачем мне обманывать? – чуть скривился парень и, взяв рисунок из рук девочки, стал разглядывать его ещё ближе, замечая все детали и тонкости детской работы. – Ты просто умница.
Рисунок и правда, получился хорошим. Даже более того, завораживающим.
Не было, конечно, тех уверенных линий и штрихов, как у опытных художников. Была и некоторая неровность в построении деревьев, но казалось, так и должно быть. Присутствовала и неуверенная размытость красок, но и это тоже выглядело чем-то самой собой разумеющимся. Даже заметная спешка в прорисовке некоторых деталей вовсе не была минусом, а наоборот, добавляла рисунку загадочности и капли волшебства, отлично передавая ощущение зимнего вечера.
Хейли всегда любила рисовать. Ещё с пяти лет в её руках был карандаш и чистые листы. Рисовала она то, что видела. Маму за приготовлением обеда, детей, бегающих за окном, птиц на подоконнике…
Получалось неумело, что могло даже огорчать Хейли, но девочка снова и снова заполняла чистые листы рисунками, и с каждым последующим у неё получалось всё лучше.
Линии становились увереннее, черты сходства просматривались всё чётче, а желание рисовать всё не пропадало, чтобы было огромным плюсом в развитии Хейли.
Линда даже хотела отдать дочь в школу искусств, но девочка отказалась сразу же, как только побывала там.
Она видела, что там рисовали. Ставили натюрморты, какие-то непонятные фигуры, давали темы, от которых ни в коем случае нельзя откланяться…И всё это отпугнуло Хейли. Она была уверена, что для того, чтобы рисовать, нужно чувствовать себя свободной. Но вряд ли почувствуешь свободу там, в душных кабинетах, наполненных тишиной и немым повиновением.
Уилл всё никак не мог налюбоваться рисунком. Хейли видела, как заблестели его обычно матовые глаза, и как на губах играла такая редкая мягкая улыбка.
И хотя Андерсен-старший больше ничего не говорил, девочка и так была польщена. Даже обида на глупого Криса растворилась, и лишь лёгкий осадок после неё ушёл на второй план, как что-то ненужное.
– Подаришь мне свой рисунок? – спросил вдруг Уилл, заставив Хейли вздрогнуть – слишком долго он молчал. Чёрные глаза уставились серьёзно и как-то слишком по-взрослому.
– Конечно! – улыбнулась девочка, довольно осознавая, что ещё один её рисунок будет принадлежать Уиллу.
***
– Ещё чаю? – спросила Линда, откинув шелковистые волосы за спину. Норман давно перестал подносить кружку к губам и всё больше рассказывал, как обстоят дела в его фирме.