Вечное пламя
Шрифт:
Она изучала внимательным взглядом, казалось бы, знакомое с самого детства лицо, но всё равно снова и снова находила что-то новое.
Хейли видела, каким взрослым стал Уилл. Хотя вроде бы совсем недавно он смотрел вместе с ней и с Крисом мультики, а мама приносила им тёплого молока с печеньем…Она помнила, как искрилась детская, какая-то наивная радость в его чёрных, бездонных глазах, в которых сейчас только сдержанность и лишь какая-то допустимая для ситуации приветливость. Хейли вроде бы скучала по старому Уиллу. И хотя он по-прежнему уделяет ей так много времени, как раньше,
Взрослый.
Который озабочен проблемами на работе.
Взрослый.
Который носит строгую одежду и никогда не расстёгивает верхнюю пуговицу на белоснежной отглаженной рубашке.
Взрослый.
Который на одну треть стал чужим.
Но всё же Хейли нравилось это.
Нравилась эта сдержанность. Даже холодность. Этот задумчивый взгляд и вечно хмурящиеся брови, будто бы он решал какую-то сложную задачу.
Она привыкла к этому.
– Хейли? – позвал Уилл, видя слегка отрешённое лицо девочки. Та, услышав его голос, быстро покончила с тяжёлыми размышлениями и немного, растерявшись, тихо произнесла:
– Не шевелись. Я начинаю.
Карандаш больше не подрагивал в её пальцах, а уверенно чертил линии. Сначала построение – самое главное и сложное. Без этого рисунок можно даже не начинать.
– Совсем не шевелиться? – спросил Уилл, нарушая, казалось бы, образовавшуюся тишину и потянулся в карман, доставая оттуда телефон и нажимая на сенсорном дисплее несколько кнопок.
– Совсем! – нахмурившись, воскликнула Хейли, с угрозой смотря на телефон в бледных аккуратных пальцах. – И желательно, не разговаривать.
Уилл убрал телефон обратно в карман и привычно улыбнулся своей мягкой улыбкой. Хейли невольно тут же перестала злиться, а брови больше не хмурились.
Она полностью погрузилась в работу, позабыв даже о Крисе, который хоть и пытался держать гордый и независимый вид, всё равно снова и снова косился в сторону девочки, надеясь разглядеть с такого расстояния хоть что-то в её альбоме.
Хейли нравилось рисовать Уилла. Она видела его идеально-прекрасным. В нём не было недостатков. Только достоинства. Бледная чистая кожа, шелковистые чёрные волосы, и эти глаза, которые так сильно привлекали внимание…
Хейли переносила всё это на бумагу, пропуская через собственное сознание и оставляя в памяти все до невозможности точные детали его лица…
Неожиданный стук в дверь прервал Хейли, и девочка, оторвавшись от рисунка, на котором уже были видны заметные черты сходства с самим Уиллом, слегка недовольно посмотрела на гостя, отвлёкшего её от столь важного дела.
Линда улыбнулась, будто бы извиняясь за то, что помешала, и оглядела комнату.
Фиалковые глаза уставились на приютившегося у окна Криса. Его хмурые брови говорили сами за себя, и женщина тут же поняла, что Андерсен-младший чувствует себя лишним в этой комнате. Надо было как-то растрясти эту застоявшуюся обстановку.
– Кого ты рисуешь, Хейли? – спросила она, заметив у дочери в альбоме чей-то намечавшийся портрет, и зашла внутрь комнаты. Трудно было понять, кого собралась изобразить Хейли: то ли Криса, то ли Уилла. Помимо сходных
– Это Уилл, – объяснила девочка, потупив взгляд. Бледные скулы невольно украсил румянец, и женщина погладила дочь по голове, делая для себя определённые выводы
– Хмм…– Линда снова присмотрелась к рисунку, а потом глянула на Уилла и с гордостью заметила, что успехи дочери лучше день ото дня. – Очень похоже. Ты заставляешь меня жалеть, что я не отдала тебя в школу художеств…
– А ты не жалей, – просто ответила девочка, своими словами заставив Уилла усмехнуться. Хейли не поняла, чем так развеселила его, но почему-то смутилась ещё больше и тут же углубилась в прорисовку деталей, благо с построением было покончено.
– Крис, не хочешь взглянуть? У неё хорошо…– обратилась Линда к самому младшему в семействе Андерсенов, но не успела даже договорить, как колкий, слегка враждебный взгляд скользнул сначала по лицу женщины, а потом по самой Хейли.
– Неинтересно, – монотонно отозвался он и снова отвернулся к окну, делая вид, словно его привлекал этот зимний пейзаж.
– Не будь таким, Крис, – ласково произнесла Линда и подошла к мальчику чуть ближе. – Иначе останешься без друзей.
– Не нужны мне друзья, – фыркнул тот, гордо задрав подбородок. – Мне одному хорошо.
– Врёшь! – вдруг выпалила Хейли, сама того не ожидая, и устремила на Криса серьёзный взгляд. – Если тебе хорошо одному, тогда почему ты всегда такой грустный!? Ты же никогда не улыбаешься!
Крис, казалось, тоже удивился. Да ещё и больше всех. Его глаза слегка расширились, а плотно сжатые губы приоткрылись, но мальчик быстро взял себя в руки, и на его лице снова появилось безразличие, которое так несвойственно его возрасту.
– Ничего я не вру, – обиженным тоном ответил он, хотя и не смог привести весомые аргументы, вновь отворачиваясь к окну.
Ему, правда, было гораздо лучше одному.
Лучше молчать, чем поддерживать дурацкие разговоры в компании друзей, куда его обычно невольно затаскивают одноклассники.
Лучше идти домой одному, чем терпеть чьё-то общество…
Лучше думать о своём, чем выслушивать чьи-то очередные проблемы.
Ему нравится одиночество. Оно стало его лучшим другом. Хотя Крис с какой-то непонятной ему грустью и тоской вспоминал те моменты, когда Уилл ещё не был таким взрослым. Когда мог позволить себе поиграть с младшим братом или хотя бы посмотреть любимый мультик по телевизору…Когда было больше времени и меньше сдержанности.
Когда было так весело…
Но потом Уилл как-то слишком быстро повзрослел, стал помогать отцу на работе, приходил уставший и всё, на что его хватало – это ужин в привычном кругу семьи…
Он всё меньше проводил времени и с Хейли, и с Крисом. Но даже тогда младший не унывал: он находил весёлым играть с Хейли, и ему нравилось подолгу проводить время в их квартире, пока отец с Уиллом не возвращались с работы и не забирали его домой. Но почему-то и это резко закончилось. Тот задор и искра радости, с которыми Крис проводил время вместе с Хейли, исчезли. Появилось что-то другое.