Вечность Эллы и Миши

Соренсен Джессика

— Я хочу, чтобы ты знала, что я имел в виду именно то, что написал в письме, — наконец, говорит он тревожным тоном. — Иногда мне просто тяжело выражаться вслух.

Я понимающе киваю, пока скребу ботинками снег.

— Я понимаю. Правда.

Он проводит рукой по лицу.

—Думаешь ли ты приехать сюда на весенние каникулы, просто навестить, а не присматривать за мной?

— Пап, ты знаешь, что дом могут забрать, правда? — нервно спрашиваю я. — Ты что не видел счетов на столе?

Он кивает, зарываясь руками в волосы.

—

Я видел и, возможно, мне придется отдать дом. Но дело в том, Элла, что ты не должна волноваться об этом. Это все к тому, что тебе нужно жить своей собственной жизнью, а мне своей. Я учусь, как это делать сейчас.

Я чувствую себя нервной и в то же время свободной. Это что-то новое и приводящее в замешательство, но такое реальное.

— Хорошо, я попытаюсь.

— Хорошо. — Он колеблется, но потом открывает руки, чтобы обнять меня.

Почесывая шею, я неловко продвигаюсь для объятий, и его руки оборачиваются вокруг меня. Я не могу вспомнить, чтобы он когда-либо обнимал меня. Ни разу, даже когда я была ребенком. Это странно и неестественно, но я рада, что это случилось. И когда это кончается, я машу на прощание и направляюсь к подъездной дорожке, отпуская и двигаясь дальше.

Когда я забираюсь в машину, Миша ухмыляется, ставит айпод на консоль и сплетает наши пальцы.

— Ты готова?

Я киваю, когда улыбка вырывается наружу.

— Более чем.

Улыбаясь в ответ, он выезжает с подъездной дорожки на покрытую слякотью дорогу. Когда он отъезжает от наших домов, я чувствую, как двигаюсь по направлению к началу своей собственной жизни.

ЭПИЛОГ

Шесть месяцев спустя…

Элла

Сейчас июнь, и в Вегасе стоит удушающая жара, такая, что не спасают даже майка и короткие шорты. Мы с Лилой стоим под тенью навеса возле квартиры Миши и Итана.

— О боже мой, я очень сильно буду скучать по тебе. — Слезы наполняют глаза Лилы, и она оборачивает руки вокруг меня, обнимая.

Многие люди обнимали меня в последнее время, и я уже привыкла к этому. Хотя иногда это казалось очень странным, например, когда Итан обнял меня. Он был пьян, но все же.

— Я тоже буду скучать по тебе. — Я обнимаю ее в ответ, так крепко, как только могу, после чего мы отстраняемся. — Но ты увидишь меня через неделю, когда вы с Итаном привезете остальную часть вещей.

— Но это не одно и тоже. Тебя уже не будет рядом со мной. — Она дотрагивается до глаз, вытирая потекшую тушь, и всхлипывает. — Не могу поверить, что ты оставляешь меня здесь одну и уезжаешь жить в мой родной город.

— Ты всегда можешь вернуться, — говорю я многообещающе. — Бьюсь об заклад, ты даже сможешь уговорить Итана.

— Эй, я не слабовольный, — кричит Итан, бросая последнюю коробку в «Chevelle». — И не одна девчонка никогда

не сможет заставить меня что-либо сделать. Ни одна девчонка не изменит мою жизнь.

— Посмотрим еще, — заявляю я тоном, который, знаю, раздражает его.

Он гримасничает, захлопывая багажник, и затем прислоняется к двери, складывая руки на груди и уставившись на дерево.

— Он грустный, потому что его лучший друг покидает его. А ты, — шепчет Лила с небольшой улыбкой и поправляет прядь своих светлых волос, которая выбилась из заколки. — Он признался мне, что опечален происходящим, прошлой ночью, когда был пьян.

Мы тихо хихикаем, чтобы не разозлить его еще сильнее.

Выражение лица Лилы становится серьезным, когда она дотрагивается до кольца на моем пальце. — Ох, да. Дай мне знать, когда оно переедет на другой палец. По правде говоря, я хочу быть первым человеком, кому ты скажешь об этом.

Я улыбаюсь при мысли, что это больше не пугает меня, но все еще волнует. — Конечно, обещаю. И ты дай мне знать, когда вы с Итаном, наконец, начнете встречаться.

Она закатывает глаза. — Этого никогда не случится.

Мы молча ждем у машины, пока Миша несется вниз по лестнице с телефоном у уха. На нем серая футболка и пара черных джинсов. Пряди его светлых волос болтаются у его глаз.

Как только мы вернулись с зимних каникул, он начал переговоры с музыкальным продюсером из Сан-Диего по телефону. Поначалу это ни к чему не вело, поэтому он продолжал жить своей жизнью, играя в «The Hook Up» и других местах, одновременно подрабатывая на стройке. Но потом ему перезвонили. Он получил надежду и отправился туда на встречу. Он им понравился, и я не была удивлена, когда он сказал, что переезжает. Затем он приступил убеждать меня, чтобы я поехала с ним. Я пряталась от него в своей квартире около суток.

— Милая девочка, — кричал Миша через мою дверь. Просто позволь мне войти, чтобы мы могли поговорить. Ты там уже довольно длительное время и начинаешь беспокоить меня.

Я расхаживала по комнате, оперев руки на бедра, вдыхая и выдыхая. — Я в порядке, но еще не готова говорить об этом.

Последовал глухой стук. — Мы уже говорили об этом, помнишь? Ты знала, что это случится.

Я остановилась на середине комнаты и повернулась по кругу, смотря на свой телефон. — Просто дай мне некоторое время, хорошо. Я... обещаю, что выйду чуть позже.

Ему потребовалась секунда, чтобы ответить. — Хорошо, я подожду.

Я дождалась, пока он ушел, а затем набрала номер Анны. Как только я услышала, что она взяла трубку, я быстро заговорила:

— Миша хочет, чтобы я переехала с ним в Сан-Диего.

— Сейчас успокойся, Элла, — сказала она. — Ты знала, что это, возможно, произойдет. Ты говорила мне об этом с тех пор, как вернулась с рождественских каникул.

— Знаю. — Я опустилась на свою кровать. — Но сейчас это стало реальностью, а реальность иногда пугает.