Вечность пополам
Шрифт:
Прогулка моя была недолгой – герой триллера шел мне навстречу. Сквозь стекло сдвигающейся двери я увидела быстро приближающуюся фигуру, но лицо мужчины затенял козырек бейсболки, да еще на нем были темные очки. Ни узнать его, ни отступить в сторонку я не успела, и мы столкнулись на входе во второй вагон.
– О, сорри, – машинально сказала я и сделала шаг назад.
– Давай быстрее! – обхватив мою талию, скомандовал он вместо извинения и еще ускорился, буквально выдавив меня из вагона.
Немецкоязычный женский голос невозмутимо пробряцал короткую фразу, озвучивая название следующей остановки. Моя спина чувствительно совместилась
Павел. Это был Павел!
–Ты?! – изумленно выдохнула я, едва он отстранился.
– А ты кого ждала?
Переборка ударила в спину – поезд остановился, а мужская рука еще настойчиво подтолкнула меня пониже спины. Удивленная, растерянная и, не смотря на посильную помощь немецкоязычной дикторши, совершенно дезориентированная, я послушно вышла из вагона.
Крепко обнимая меня одной рукой, Павел быстро провел меня по перрону в подземный переход, а там опять прижал спиной к стене и зафиксировал, схватив за хвост волос на затылке. Звякнула упавшая на пол заколка. Серые глаза сузились и опасно потемнели, но я уже опомнилась, вышла из амплуа безропотной овечки и напала первой:
– Я смотрю, теперь ты практикуешь спонтанный секс в жестком стиле? Это что-то новенькое!
– Всё меняется, – он снова поцеловал меня, скользнул губами по щеке и шепнул на ухо:
– Кроме моего к тебе отношения, конечно!
– Конечно, – язвительно согласилась я и уперлась ладонями в крепкие мужские плечи, пытаясь отодвинуть от себя их владельца. – У-у-у, человек-скала! Вижу, ты в хорошей форме!
–Ты тоже.
Павел вернул мне комплимент уже на ходу – он снова тащил меня куда-то, явно не собираясь что-либо объяснять. Я предпочла не настаивать на немедленном продолжении разговора: плитка на полу была влажной, скользкой, так что мне пришлось сосредоточиться на том, чтобы не сменить мало почетную роль безропотной овечки на еще менее героический образ «корова на льду». Хотя Павел наверняка не затруднился бы понести меня на руках… Только, боюсь, не как могучий рыцарь слабосильную неженку принцессу, а как суровый ковбой охромевшую подшефную телушку!
Воображаемая картинка не показалась мне романтичной, и я предпочла передвигаться на своих двоих.
Одной рукой Павел крепко держал меня за плечи, а второй – какой-никакой, а рыцарь! – настойчиво тянул к себе мою сумку, но я (всё еще в образе кроткой, но упрямой овечки) ее не отпускала. В жесткой сцепке мы пробежали тридцатиметровку по кафельным катакомбам и вынырнули на оживленной улице.
– Стой! – Павел удержал меня на краю тротуара и сделал энергичный жест свободной рукой.
Я оглянулась – кому это он машет? Неужто еще кому-то знакомому? Я бы не удивилась, если бы из-за угла вывернул, например, Марик в розовых джинсах со стразами, или Миша Платофф с неизменным крокодиловым портфелем. Внезапное появление Павла вышибло меня из привычной реальности в параллельный мир с его разнообразными и не всегда приятными чудесами.
Очень странной и неожиданной была эта не слишком романтическая встреча бывших любовников в городе, чужом для нас обоих! Каким, интересно, ветром Павла занесло из Варшавы в Вену? И почему, интересно, его занесло сюда одновременно со мной?
Я все-таки нуждалась в объяснениях,
На призывные жесты Павла моментально отреагировало такси. Ну, вот! А мне-то рассказывали, что ловить такси в Вене взмахом руки – бесполезное занятие! Или это у Павла нынче вид такой повелительный – не только такси, но даже я подчиняюсь?
– Садись!
Я послушно скользнула на заднее сиденье.
Павел захлопнул дверцу, шагнул вперед и в приоткрытое окошко отдал какую-то команду водителю. Тот кивнул и стронул машину с места. Павел остался на тротуаре.
– Эй! А ты?! – я едва не влипла лицом в стекло. – А я-то куда?
Водитель, обернувшись, приветливо мне улыбнулся и пробормотал что-то умиротворяющее. Кого-то, разумеющего язык Шиллера и Гёте, его слова, возможно, и успокоили бы, но я только пуще запаниковала.
Чёрт, ни черта не понимаю, что за чертовщина происходит?!
– Прекрати чертыхаться, тебе это не идет! – возмутился внутренний голос.
Он тоже нервничал.
– А что мне идет – сияющий нимб и голубиные крылышки? – огрызнулась я.
Дружелюбный водитель снова обернулся и вопросительно пошевелил бровями.
– Вы говорите по-русски? Нет? Инглиш? Тоже нет? Чёрт! – я стукнула себя кулаком по коленке, нахмурилась и замолчала.
С водилой мне не объясниться, если только не проснется скрытый дар телепатии, на что я не стала бы рассчитывать. Но надо ли так волноваться? Павел меня любит и не сделает ничего такого, что может причинить мне вред. Значит, вся эта чертовщина – проявление некой заботы о моей драгоценной персоне. В таком случае, лучшее, что я могу сейчас сделать – это успокоиться, чтобы сберечь нервы и силы для последующего общения с любящим и заботливым другом.
– Окей, – придя к такому выводу, со вздохом сказала я водителю и самой себе.
Я положила свою ручную кладь под бочок, повозилась, удобнее устраиваясь на сиденье, закрыла глаза и сделала попытку задремать.
Во времена моего детства – а родилась я с полвека назад, хотя по моему внешнему виду об этом догадаться трудно, – телевизоры были черно-белыми и принимали всего один канал. Единственный вечерний фильм начинался после программы «Время», как раз тогда, когда я, хорошая девочка-умница-отличница, ложилась спать. Но я нашла выход из положения, наловчившись «заказывать» себе сны, которые были и интереснее, и ярче телевизионных программ. Для этого достаточно было, удобно устроившись в кровати, некоторое время сосредоточенно думать в нужном направлении: сначала в общих чертах наметить сюжет, а потом максимально детально представить себе первые сцены сна-«кина». Закрыв глаза, я живописала интерьер, воплощала персонажей и мысленно проговаривала диалоги, а в процессе снотворчества незаметно для себя засыпала и из сценариста и режиссера становилась просто зрителем. И, кажется, никогда не разочаровывалась увиденным.
Навеять себе сновидение на заданную тему я умею до сих пор, хотя теперь мне не так уж часто случается тихо и спокойно засыпать в одиночестве. Да и ассортимент доступных мне развлечений чрезвычайно увеличился как количественно, так и качественно. Но сны, которые я стала видеть после смерти Даниэля, а потом и Алекса, никак не связаны со мной. И, как мне кажется, они вовсе не фантазии – это осколки чужих жизней, взятых Алыми Ангелами.
На этот раз мне приснилось море. Я не видела его – было темно, но слышала размеренный гул наката.