Вечной жизни не хватит
Шрифт:
Прошлое нельзя было изменить. Зато можно изменить будущее.
Так она превратилась в Снежную Королеву и оставалась ею последующие годы. Те долгие года, которые она жила без Кирилла, которые были полны тоски, длинных бессонных ночей и непрекращающихся душевных мук.
С тех пор Елена никогда не отмечала день рождения и сделала исключение только для своего сорокового.
…Раздался выстрел, затем яркая вспышка, Елена дернулась. Вот и все, вот и все. Он умерла, она ушла в ту же тьму, которая поглотила Кирилла. Значит ли это, что она встретится сейчас с ним?
Вот именно, думает… Она думает, а следовательно, существует! И она вовсе не парила под потолком фургона и не стремилась к воронке из яркого света, откуда раздавались голоса ее покойных родственников.
Единственный голос, который донесся до нее, был голос Тахтахарова:
– Ну вот, отлично, кокнул наконец сучку! А то возни с ней было до хрена и больше!
«Сучка» – этим малоприятным словом Тахтахаров назвал ее саму. Кого же еще? И тут туман, заполонивший ее голову, вдруг в одно мгновенье исчез. Елена поняла, что вовсе не умерла и до сих пор сидит, прикованная наручниками к металлической балке, на грязном, холодном полу фургона.
Но как же так – ведь Стасик, этот милый, улыбчивый, чертовски сексуальный Стасик, только что выстрелил в нее! Причем выстрелил в нее в упор, прямо в сердце – промахнуться он никак не мог! Разве после выстрела из ружья в упор, да еще произведенного прямо в грудную клетку, выживают?
Она не только выжила, а была цела и невредима. Значит ли, что она имела дело с чудом? Но в чудеса Елена не верила – жизнь научила ее надеяться только на себя и на собственные силы.
Окончательно сориентировавшись, Елена заметила Стасика, стоявшего прямо перед ней и приложившего к губам палец. Мол, молчи. Затем он указал на пол, и Лена поняла, что надо прикинуться мертвой.
Она не знала, что именно затеял Стасик. Только один раз он уже предал ее – могла ли она доверять ему второй раз? Но времени на принятие решения было в обрез. Точнее, его совсем не было.
Заслышав шаги, Лена откинула голову и кое-как устроилась подле стены. Она не знала, как выглядит труп только что застреленного из ружья человека, так что пришлось импровизировать.
Сквозь ресницы Лена видела, как в фургон залез Тахтахаров. Лена замерла, чувствуя, что лжедоктор внимательно изучает ее «труп». По телу прошла предательская дрожь, и женщина приказала себе собраться.
– Молодец, Стас! – заявил Тахтахаров, видимо, удовлетворенный «убийством». Благо было темно, и ночь скрывала тот факт, что после выстрела в упор из ружья не было ни капли крови.
– Хотите тело осмотреть? – спросил будничным тоном Стасик, а Тахтаров усмехнулся:
– Ну да, еще и поцеловать! А сейчас надо подумать о том, как от него избавиться. Причем так, чтобы его никогда больше не нашли. Что ты там предлагал, бросить на дно озера?
Стасик все верно рассчитал – Тахтахаров и не собирался подвергать осмотру «труп», не сомневаясь в том, что Елена умерла. Женщина, не шевелясь, полусидела, прижимаясь к металлической стене фургона, и думала о том, что долго так не выдержит – наручники впивались в плоть, нога была подвернута и начинала затекать. Какая, интересно, будет реакция у Тахтахарова, если он вдруг увидит, что «труп» двигается?
– Озеро! Тоже мне, отличное место! – раздался голос женщины с улицы. – Нет, приказания у нас четкие – труп должен исчезнуть бесследно! Вот что я предлагаю…
Тахтахаров выпрыгнул из фургона, и Елена осторожно выпрямила затекшую ногу. Стасик наклонился над ней и прошептал:
– Все в порядке, со мной ты в безопасности. Я не причиню тебе вреда!
Лена промолчала, не зная что ответить. Поблагодарить человека, который не так давно пытался ее убить? Хотя, быть может, она неправильно истолковала его намерения и он желал ей что-то сказать, а она, убежденная, что Стасик намеревается ее ликвидировать, бежала прочь, заставляя любовника преследовать ее?
Но как бы там ни было, Стасик был предателем. Он был связан каким-то образом с Тахтахаровым и его командой. Или все не так просто? И Стасик просто играет особую роль?
Лена услышала, как на улице Стасик произнес:
– Да вот здесь же имеется отличная яма, тут недалеко…
Голоса удалились от фургона, Лена перевела дух и снова переменила положение затекшей ноги. В этот момент в фургон кто-то влез, и пленница замерла в ужасно неудобной позе.
Ей было видно, что непрошеным гостем являлась медсестра. Хотя она такая же медсестра, как и Тахтахаров – доктор. Да и не Тахтахаров он вовсе…
Медсестра, приблизившись к «трупу», пробормотала:
– Что, дрянь, сдохла? Не думала небось, что так быстро придется коньки отбросить?! Ты ведь миллиардерша! И все равно теперь мертва. А у меня миллиарда нет, а я жива.
Она склонилась над Еленой, которая подумала, что если сейчас резко выпрямиться, клацая зубами и подвывая, словом, изображая из себя зомби, то та, наверное, прямо в грязном фургоне скончается от инфаркта.
Медсестра схватила Лену за руку, которая была прикована наручниками к металлической балке. Пленница поняла: эта особа хочет поживиться и намеревается снять у нее с пальца старинный перстень с большим, неправильной формы сапфиром в обрамлении бриллиантов. Этот перстень был последним подарком Кирилла, этим украшением Елена очень дорожила и никогда его не снимала.
– Зачем покойнице цацки? – рассуждала медсестра, видимо, оправдывая собственное поведение мародера. – Все равно теперь он тебе не нужен…
Лена чувствовала, как особа своими цепкими пальцами пыталась стянуть перстень. И пошевелиться нельзя, иначе она немедленно выдаст себя!
Однако и позволить вороватой особе украсть перстень Лена тоже не желала. Поэтому, чувствуя, что та, подцепив украшение, потащила его на себя, женщина изо всех сил лягнула ногой медсестру.
Та, совершенно не ожидая подобного поворота событий, охнула и полетела на пол. Перстень остался на пальце.
Воровка вскрикнула, попятилась, а потом вдруг произнесла сиплым голосом:
– Ты что, не умерла?
Лену внезапно разобрал смех, и она, не в состоянии отказать себе в ребяческой выходке, вдруг тихонько завыла. А потом просипела:
– Кровь, мне нужна кровь… И мясо, твое мясо…
Медсестра взвизгнула и вылетела кубарем из фургона. Лена уже жалела о том, что сделала. Похоже, медсестра пришла в себя, потому что снова залезла в фургон и сказала твердым голосом:
– Ну, тварь, держись!