Шрифт:
Встреча
В то время как все обсерватории Планеты фиксировали аномальное атмосферное явление беспрецедентного масштаба, а высшие военные чины ядерных держав в недоумении впивались глазами в мониторы пультов управления Судьбами Человечества, густой туман над главным авиа-терминалом России уже рассеивался. И всё более очевидным становился факт, что на взлётной полосе, где предположительно приземлился некий летающий объект, ничего нет.
Замолкли сирены, застыли радары, понизился градус суеты среди прибывших на место происшествия
По взлётной полосе не приземлившегося лайнера, в направлении здания аэропорта шёл человек. Шёл быстро и легко. Настолько самоуверенно и легко, что многочисленные стражи порядка подобострастно шаркались пред ним и охотно уступали дорогу.
Через несколько минут незнакомец исчез за каскадом стеклянных дверей и пропускных пунктов и появился на одной из верхних платформ центрального зала ожидания аэропорта.
Это гигантское сооружение из стекла и металла напоминало крытый амфитеатр, центром которого была овальная площадь на нижнем уровне. На эту площадь, покрытую коврами пурпурного цвета и освещённую по всем канонам пиротехники, устремил взор незнакомец.
Лёгкое удивление отразилось на его лице при виде большого количества фото и телерепортёров в гуще бенгальских огней, и шальные огоньки засветились в его глазах.
В то же время центром внимания становился сам гость, прибывший «ниоткуда».
Высокий рост пришельца, безупречная осанка, чёрные волосы, щедрой волной спадающие с широких плеч, изысканный костюм аристократа восемнадцатого века, – всё это привлекало праздное внимание толпы и пробуждало не абы какое любопытство.
Но и гость любопытства не скрывал: иронично улыбнувшись, по бокам расставил руки и оценивающим взглядом всех окинул… Сделал некий сдержанный жест рукой, подошёл к лестнице и стал медленно по ней спускаться.
К моменту, когда незнакомец приблизился к «сцене», внимание к нему уже было приковано напрочь: с высоты на него целились множество глаз, фото и кинокамер, а в зале воцарилась полная тишина.
Ею воспользуюсь, чтоб перейти к убийственному – убойно откровенному пиару: пришельцем тем был я.
Или им буду… Ну неважно. В некотором смысле – я им был. И крайне незатейливо и просто объяснялось моё прибытие сюда: ввиду необходимости вмешаться в некие глубинные процессы планетарного масштаба. В какие именно тогда и сам не знал я, но может свет на всё пролить дальнейшее моё повествованье.
То, что здесь превратилось вдруг в яркую «сцену», покрытую коврами, должно было служить мне местом встречи. На её краю, в вибрациях эфира, считываю замысел того, с кем встретиться мне предстоит.
А вот и он – из-за зашторенных кулис выходит на сверкающую сцену. Ступает на ковёр… и делает два шага мне навстречу.
Зандор! Вот он!
И тут взрывается толпа! – дикие крики, вопли, визг… аплодисменты! Восторг и обожание кумира в них до неприличия обнажены: как зачарованный народ ликует в страшном! подобострастном наркотическом экстазе.
Вот это встреча! И демонстрация мускулатуры. И «мышечной накачки мозга». Да… Соперник мой – почётный академик всех виднейших академий Мира, первейший идеолог и фактический хозяин этой страны, Чемпион Мира по борьбе без правил – мощный атлет, ума палата и… кладезь неимоверного коварства.
Гордо стоит он на краю «арены» и наслаждается своей беспрецедентной мощью… харизмой и властью над всем.
И он – победитель. Почти.
Дело за малым: вместо рукопожатия – резким движением заломать мою руку, хватануть меня с подъёмом над головой… и после зрелищной раскрутки – швырнуть с силой и треском оземь!
А затем – победоносно… под овации покинуть поле боя, – поле сражения философов из яростно враждующих систем, – систем непримиримых.
И кто решил, что мудрецы не так должны одерживать свои победы?
Я в центре арены для памятной встречи. И, кажется… наконец! – Зандор замечает меня. Да, похоже. И что? Дальше что?
Дальше по плану. Но… по мере приближения ко мне, самоуверенность борца вдруг тает, тает… И всё-таки он делает гигантское усилие! И – замысел свой воплощает!
И не воплощает. Им поданная мне рука оказывается бессильной даже с места сдвинуть мою руку.
Любезно… в своей руке держу руку Зандора. Смотрю ему в глаза.
Занятно. Но, в сущности, в глазах его лишь то, что и должно быть, – то, что хозяину их, вместо любимого деликатеса, пришлось довольствоваться ядовитой жабой.
А с другой стороны, Зандор заинтригован. И приветствует меня:
– Добро пожаловать в мою страну, Сигео! Надеюсь, вас ничто не разочарует здесь.
– Благодарю вас, сударь. Надеюсь, что и мною приготовленные вам сюрпризы, придутся вам по вкусу. Как экспедиция? Вы к ней готовы?
– Подобные вопросы я решаю на ходу. Четверть часа на сборы вас устроит?
– Вне сомнений.
– Тогда до встречи на борту моего славного «Конкорда». Сколько сопровождающих понадобиться вам, чтоб безопасно, безошибочно и точно совершить посадку?
– Не много – сотни три… три сотни будет в самый раз.
На этом небрежном запросе, после обмена эксклюзивом невообразимо любезных улыбок, мы покидаем поле несостоявшегося боя. Расходимся под градом щелчков фотокамер, в прерывистом свете ярких ламп-вспышек.
В моём распоряжении минута, чтоб всё понять и оценить. Особенно не в меру экзальтированный выброс чувств участниками самобытного, в смысле дешёвого, «аттракциона».
Похоже, от демократического блуда страна «рванула» к некой новой, ещё не апробированной форме хаоса – с старым как мир культом вождя, полным контролем над бесправным индивидом и обвальной деградацией «разумных».
Да, схватка моя с «менеджером» этого лихого беспредела могла бы ход истории перенаправить. Но зачем?
В моих теоретических конструктах глупость «разумных» оправдание и высочайшую оценку и без того запросто находила. И я бы мог даже её… Да, мог бы… изрядно преумножить и возглавить.