Вечный двигатель
Шрифт:
Вы смотрите, братья? Следите же: я отпускаю тормоз, не дающий колесу вертеться. Затаите дыхание, зеры...
Феликс незаметно подал Зердае условленный знак. Девушка потянула за нить, сматывая один конец ее и одновременно травя Другой. Колесо медленно повернулось, а медные ножки защелкали, когда достигли расцепляющего устройства наверху.
Видите?
– заорал Борел.
– Оно движется! Оно вращается! Перед вами оживает тайна веков! Оно работает! Орден всесилен и всемогущ!
Дав колесику повращаться минуту-другую, лектор подытожил:
– Братья! И что же теперь, когда у нас появилось это чудесное
Во-вторых, для эксплуатации данного изобретения нужна организация. Она будет заключать сделки с другими государствами о сдаче колес в аренду, договорится с великими державами об обмене тайны колеса на... Вы сами знаете, на что. На Земле организация такого типа именуется корпорацией.
Какое-то время Борел объяснял выгоды подобного мероприятия, повторяя то, что уже говорил Кубанану и Джувейну. Наконец он перешел к заключительной части своей речи:
– Итак, что же нам нужно для этой корпорации? Высшие чины ордена и я договорились, что для начала казна выделит сумму в 245000 кардов, за которую орден получит право на сорок девять процентов акций компании. Пятьдесят один процент, естественно, остается у основателя и директора компании; именно такой порядок мы на Земле нашли наиболее удачным. Однако такое крупное капиталовложение требует, согласно уставу ордена, голосования. Но теперь мне лучше остановить наше чудесное маленькое колесо, чтобы его шум не отвлекал вас.
Докладчик положил ладонь на колесо, и щелканье стержней прекратилось. Зердая за кулисами быстро оборвала нить, смотала ее и выскользнула из укрытия. После этого Борел сказал:
– А сейчас я уступаю свое место на этой сцене нашему другу, руководителю, советнику и вождю, Великому Магистру Джувейну.
Великий Магистр поставил вопрос на голосование, и подавляющее число рыцарей высказалось "за". Под торжествующие крики публики Кубанан вывел на подмостки вереницу пажей, пошатывающихся под тяжестью мешков с золотыми монетами. Мешки выставили в ряд на всеобщее обозрение.
Когда Феликсу удалось вновь добиться тишины, он произнес:
– Благодарю вас всех и каждого в отдельности. Если кому-то хочется изучить мое колесико поближе, то они смогут убедиться в отсутствии подвоха.
Гарма карарума всем скопом полезли на сцену. А сей авантюрист, изо всех сил пытаясь не выказывать особой радости при виде денег, говорил себе, что осталось только смыться с добычей. Золото он продаст Всемирной Федерации, вернется на Землю, а там как законопослушный гражданин вложит полученные от В. Ф. доллары в какие-нибудь надежные акции. И больше ему никогда не придется беспокоиться о деньгах. Правда, то же самое Борел уже обещал себе после окончания нескольких предыдущих афер, но деньги как-то сами собой утекали меж пальцев прежде, чем он успевал найти действительно надежные акции.
V
Сквозь толпу протиснулся зер Волхадж со словами:
– Зер Феликс, можно мне поговорить с вами где-нибудь в сторонке?
– Разумеется. Что случилось?
– Как вы себя чувствуете?
– Отлично. Как
– Это хорошо, потому что Шургез выполнил порученное ему дело и вернулся в Мише.
– Как?
– возмутился Кубанан.
– Шургез уже в столице, а мои шпионы и в ус не дуют?
– Именно, маншерг.
– Ой-ой-ой, - пригорюнился казначей.
– Если он вызовет вас на поединок, зер Феликс, то, как рыцарь, вы обязаны незамедлительно дать ему удовлетворение. Каким оружием кроме меча вы владеете?
– Мгм, - судорожно сглотнул Борел.
– Ник-каким. Но разве право выбора оружия не принадлежит вызванной стороне?
– добавил он в смутной надежде сменить меч на боксерские перчатки.
– Согласно правилам ордена, - ответил за Кубанана Волхадж, - каждый боец может применять во время поединка любое оружие, какое ему по нраву. Шургез, несомненно, пустит в ход весь набор: копье, меч, булаву или топор про запас - и выйдет на ристалище в полном латном облачении. Что касается вас... Ну, поскольку мы с вами схожи размерами, не стесняйтесь одолжить у меня все, что нужно.
Прежде чем Борел успел ответить, в зале раздался ропот, и головы, поворачивающиеся к дверям, уведомили его о приближении чего-то интересного. Когда толпа раздалась в стороны, перед Феликсом предстал мощного телосложения рыцарь с ярко выраженными монголоидными чертами.
Ты тот, кого называют зер Феликс Рыжий?
– Д-да, - выдавил из себя Борел, чувствуя, как ледяные иглы страха пронзают его внутренности.
– Я - зер Шургез. Мне стало известно, что в мое отсутствие ты вступил в связь с шергой Зердаей. И посему я называю тебя гнусным предателем, подлым негодяем, мерзким мошенником, низким механиком и злодейским иностранцем! И всё вышеперечисленное я намерен доказать на твоем нездоровом и безобразном теле нынче же, после обеда, на турнирном поле. Получай, ничтожная тварь!
– с этими словами зер Шургез снял латную рукавицу и легко швырнул ее в лицо Борелу.
– Мы будем драться!
– выкрикнул тот в неожиданном приливе вспыльчивости.
– Багган! Зефт!
Феликс вспомнил еще несколько гозаштандских ругательств и бросил рукавицу обратно Шургезу, который ловко поймал сию деталь своих доспехов, усмехнулся и удалился строевым шагом.
– Вот так-то, - промолвил Кубанан.
– Впрочем, я уверен, что столь храбрый и опытный рыцарь, как вы, сделает из этого хвастуна отбивную. Мне поручить пажам перенести золото в ваши покои, пока мы обедаем?
Борел почувствовал желание сказать: "Не хочу я никакого обеда", но рассудил, что это будет противоречить политесу. Его ум, оправившись после мгновенного паралича, вызванного ужасом, снова заработал. Ну чем он заслужил такое? Зачем вступил в этот паршивый клуб, где вместо того, чтобы обжуливать друг друга в карты, как подобает джентльменам, забавляются жестокими и варварскими методами? Он же всего-навсего развлекал Зердаю, пока этот чурбан был в отъезде...
Затем Феликс взял себя в руки и попытался придумать какой-нибудь способ выйти из создавшегося затруднительного положения. Не следует ли просто отказаться драться? Это означало снятие кожи заживо. Может, сослаться на якобы растянутую ногу? Да, но вокруг куча рыцарей, которые уличат его во лжи. Ну почему он не сказал этому доброжелательному идиоту Волхаджу, что смертельно болен?