Вечный Герой (сборник)
Шрифт:
– Неужели ты не понимаешь, что она искренне верит, что ты придешь туда?
Он глубоко вздохнул.
– Да, наверное, она так и думает. Я должен что-то сделать, правда?
– Да, и как можно скорее. Бедная девушка!
– Знаешь, Майкл Кейн, из-за обязанностей, которые на меня свалились в эти последние дни, я совсем запутался. Я проводил время с Орой Лиз, потому что в ее обществе мне было очень хорошо, напряжение проходило, я отдыхал душой. Понимаешь, я почти ничего не слышал из того, что она мне говорила и не помню ни одного слова из того, что я отвечал ей. Очевидно, все зашло
Солнце начало садиться, и на темно-синем небе появились красные, желтые и лиловые отсветы.
– Пойдешь к ней?
– я рассказал, где ее можно найти.
Он устало зевнул.
– Да нет, не сейчас. Лучше я поговорю с ней, когда отдохну и буду чувствовать себя не таким разбитым. Отложим разговор до утра.
Мы медленно вернулись в дом нашего хозяина. Навстречу нам попалась Ора Лиз. Она быстро прошла мимо, остановившись на миг лишь затем, чтобы бросить Гулу Хаджи многозначительную улыбку.
Я был в ужасе. Я понял, что мой друг оказался в затруднительном положении. Я также понял, как это произошло, и поэтому не мог ему не сочувствовать. И теперь ему придется сделать то, что не по душе ни одному мужчине: ему предстояло с максимальным тактом сказать девушке то, от чего она будет чувствовать себя очень несчастной. Немного разбираясь в таких ситуациях, я также знал, что как ни старается мужчина причинить как можно меньше боли, девушка всегда его неправильно понимает, и рыдает, и гонит его прочь, не принимая его утешения. Найдется очень мало женщин, которые реагировали бы иначе. Честно говоря, как раз они и вызывают мое восхищение, - женщины, такие, как моя Шизала, которая при всей своей женственности может проявить железную волю и характер, силе которого может позавидовать любой мужчина.
Конечно, я сочувствовал бедной Оре Лиз, сочувствовал от всей души. Она была молода, неопытна - простая деревенская девушка, может быть, не такая умная, как Шизала, но очень непосредственная, в отличие от многих девушек, получающих воспитание на юге.
Я сочувствовал обоим: и Оре Лиз, и Гулу Хаджи. Но действовать предстояло моему другу, и я знал, что он сделает то, что от него потребуется.
Приняв ванну и побрившись специально отточенным ножом, который я одолжил у Морахи Ваджи, ибо синим великанам совершенно нечего сбривать, и у них нет ни бритв, ни лезвий, я улегся в свою кровать, но даже тогда тревожное чувство не отпускало меня. Всю долгую марсианскую ночь я крутился и метался в постели и наутро чувствовал себя таким же усталым, как накануне, когда только ложился спать.
Я окатил себя холодной водой, стараясь избавиться от чувства усталости, съел всю еду, которую мне принес слуга, надел доспехи и вышел во двор.
Утро было чудесным, жаль только, у меня не было времени оценить это.
Когда я оглядывался в поисках Гула Хаджи, из дома выбежала Ора Лиз. Она громко всхлипывала, почти стонала, все лицо было залито слезами.
Я понял, что, должно быть, Гул Хаджи поговорил с ней и сказал ей правду, ничего не смягчая и не приукрашивая. Я попытался остановить ее, успокоить, но она вырвалась из моих рук и выбежала на улицу.
Я сказал себе, что все было к лучшему, что так и должно было случиться, что, будучи такой юной и жизнерадостной, бедная девочка скоро утешится, и найдет другого воина, и окружит его своей любовью и заботой, которые, видимо, были неотъемлемой частью ее натуры.
Но я ошибся. Как же я ошибся! Это стало ясно из последовавших за этим событий.
Тут из дома вышел Гул Хаджи. Он шел медленно, опустив голову. Когда он взглянул на меня, я прочел в его глазах боль и грусть.
– Ты сделал это, - сказал я.
– Да.
– Я ее видел. Она пробежала мимо меня, и я не смог ее остановить. Поверь, все к лучшему.
– Надеюсь.
– Она скоро утешится.
– Ты не знаешь, Майкл Кейн, - сказал он со вздохом, - чего мне стоило сделать это. В другое время я бы, наверное, страстно влюбился в Ору Лиз.
– Еще влюбишься, когда все испытания будут позади.
– А тогда не будет слишком поздно?
Я был реалистом.
– Возможно, - ответил я.
Он сделал над собой усилие, чтобы выбросить эти мысли из головы.
– Пошли, - сказал он, - нужно еще поговорить с Морахи Ваджой. Он должен знать, как ты предлагаешь использовать отряд из Сала-Раз.
Мы оба были в мрачном настроении: Гул Хаджи был подавлен, а меня не оставляли дурные предчувствия.
Этот случай имел более серьезные последствия, чем мы могли себе представить.
Ему суждено было полностью изменить ход событий и вовлечь меня в невероятные приключения.
Ему суждено было принести многим смерть.
IV. Нас предали!
Настал день решающего совещания, а Оры Лиз все не было. Отряды, посланные на ее поиски, не обнаружили никаких следов. Мы все беспокоились о ней, но нужно было думать прежде всего о деле: о предстоящем восстании.
Прибывали силаки и орсилаки, гордые от сознания своей значимости. Они путешествовали тайно, в одиночку. Приозы очень пристально следили даже за небольшими группами людей, ожидая от них какой-либо угрозы своему существованию или, по крайней мере, спокойствию.
В обычной жизни купцы, ремесленники, скотоводы, земледельцы, сейчас все они были воинами. Даже тирания приозов не могла лишить этих людей права носить оружие. И они были вооружены до зубов.
На всех горах выставили посты, которые должны были предупредить, если появятся патрули приозов. Это было сделано на всякий случай, так как в тот день приозов не ждали, потому именно тогда и созвали совещание.
В Асде-Трохи прибыли более сорока силаков и орсилаков, и все они были, судя по виду, достойны доверия. На их лицах читались одновременно готовность участвовать в общем деле и независимость, обычно вызывавшая в них желание сражаться в одиночку, не полагаясь на помощь других. Однако характерное выражение недоверия стало понемногу исчезать с их лиц. Они входили в комнату в доме Морахи Ваджи, предназначенную для этого важного совещания и, видя там Гула Хаджи, говорили: "Он так похож на нашего брадхи! Словно тот ожил и снова пришел к нам". Этого было достаточно. Хотя они не кланялись и не приветствовали его подобострастными улыбками, а держались прямо, было видно, что они готовы сражаться ради общего дела.