Вечный герой
Шрифт:
Мы же входили в число кораблей, составлявших более «слабую» стенку «каре». Здесь было всего двадцать пять судов, и именно сюда и должен был быть нанесен основной удар элдренов. Мы рассчитывали, что наши маневры создадут у противника впечатление идеального боевого порядка: эскадра как бы окружала корабли с королевскими флагами на мачтах. Со стороны должно было казаться, что флагманский корабль и его эскорт находятся внутри «каре», но это была лишь приманка. Настоящий флагманский корабль — тот, на котором находился и я, — убрав и королевский флаг, и прочие опознавательные знаки, покачивался на
Все ближе и ближе подходили корабли элдренов. Казалось, что Каторн был почти прав, утверждая, что они способны летать по воздуху: элдренские суда действительно почти летали, а не плыли по волнам.
Руки у меня от волнения стали влажными. Проглотят ли они приманку? Мой план сперва весьма поразил военачальников и был назван «оригинальным», что, видимо, означало, что подобный боевой порядок им не знаком и не является для них классическим. Если мой план не сработает, я совсем утрачу доверие Каторна, да и отношения мои с королем, на дочери которого я надеялся жениться, отнюдь не улучшатся.
Однако не имело смысла тревожиться заранее, и я продолжал наблюдать.
И элдрены наживку проглотили!
Под рев пушек корабли элдренов влетели в центр «каре», проломив его нарочито «тонкую» стенку. Не сразу замедлив скорость, они в один миг оказались окруженными с трех сторон.
— Поднимите флаги! — крикнул я Каторну. — Скорей! Пусть увидят, где главный враг и в чем причина их поражения!
Каторн приказал поднять флаги. Первым на мачте взвился мой — серебряный меч на черном поле, потом флаг короля. Наши корабли, быстро сманеврировав, замкнули кольцо, и элдрены поняли, что попали в ловушку.
Должен признаться, что никогда прежде не видел столь высокоманевренных кораблей, как элдренские. Более хрупкие и маленькие, чем наши боевые суда, они метались в поисках выхода из смертельного кольца. Но выхода не было. Об этом я позаботился заранее.
Теперь яростно зарычали и их пушки, изрыгая огненные шары. Может быть, именно это имел в виду Каторн, говоря об их колдовском оружии? Элдрены пользовались не чугунными ядрами для пушек, как мы, а, скорее, чем-то вроде зажигательных бомб. Со свистом, словно кометы, пролетали эти огненные шары в полуденном свете дня. На многих наших кораблях начался пожар. Пламя быстро пожирало снасти и паруса.
Да, снаряды их были похожи на огненные кометы, а их корабли — на кровожадных и вертких акул.
Однако акулы эти попались в сеть, из которой им было не вырваться. Мы безжалостно теснили их, наши пушки своими тяжелыми ядрами в клочья разносили белые корабли, и прозрачные легкие паруса на изящных мачтах и реях опадали, словно крылья умирающих бабочек.
Наши собственные огромные галеоны, с мощной обшивкой, окованные бронзой, с гигантскими веслами, пенившими воду, с разноцветными парусами, со всех сторон окружили элдренов, желая их растоптать, уничтожить.
Тогда флот элдренов, разделившись на две примерно равные части, попытался прорваться в тех дальних углах «каре», где стена наших кораблей была не такой плотной. Некоторым их белоснежным парусникам удалось вырваться из окружения, но мы были готовы к этому и, быстро перестроившись, вновь окружили прорвавшиеся элдренские суда.
Теперь
Небеса почернели от дыма, поверхность моря была усыпана горящими обломками судов, в воздухе непрерывно слышались крики, стоны, боевые команды, свист элдренских огненных шаров, рев наших огромных пушек… Лицо мое было покрыто пленкой грязи и копоти, я весь взмок от жара горевших поблизости судов.
Порой я успевал заметить напряженное лицо какого-нибудь элдрена и каждый раз поражался его красоте и думал, а не переоценили ли мы свои силы, так уверенно рассчитывая на победу. Доспехи у элдренов были легкие, двигались они с грацией хорошо обученных танцоров, их серебристые пушки ни на минуту не переставали поливать огнем наши боевые корабли. Там, куда попадали их «зажигательные бомбы», тут же вспыхивала палуба или обшивка, и пламя начинало пожирать дерево, рассыпая зеленые и голубые искры. Мне показалось, что это пламя одинаково легко уничтожает и дерево, и металл.
Ухватившись за перила на носу, я сильно наклонился вперед, пытаясь разглядеть что-нибудь в удушающем густом дыму. И сразу же увидел элдренский корабль буквально в двух шагах от нас прямо по курсу.
— Идем на таран! — заорал я что было силы. — Готовьтесь к тарану!
Как и у многих других боевых кораблей у «Иолинды» чуть ниже ватерлинии имелся для таких случаев огромный окованный металлом бивень. Пришла пора им воспользоваться. Я успел заметить, что капитан элдренского судна спешно отдает приказания, надеясь развернуть свой парусник, но даже для быстрых элдренов было уже слишком поздно. Мы налетели на них, и от удара бивнем все наше могучее судно дрогнуло и загудело. Металл и толстенные бревна, казалось, стонали, пена поднялась до небес. Потеряв равновесие, я отлетел к мачте и, опираясь об нее спиной, медленно поднялся на ноги. И увидел, что мы разломили корабль элдренов пополам. Я смотрел на это с каким-то смешанным чувством ужаса и восторга, так как не подозревал, сколь чудовищной силой обладает «Иолинда».
Мы прошли как бы сквозь корабль элдренов, и по обе стороны от нас половинки их судна уже начали тонуть. По-моему, на лице моем был написан почти такой же ужас, как и на лице капитана элдренского судна, который по-прежнему старался держаться прямо, стоя на своем мостике, тогда как команду его пожирали темные ненасытные волны моря, по которым уже носились обломки судна и трупы людей.
Море быстро поглотило легкий корабль, и я услышал, как рядом со мной смеется король Ригенос, видя, как элдрены с воздетыми к небесам руками исчезают в пучине.
Я отвернулся. Лицо Ригеноса было перепачкано копотью, глаза в красных воспаленных веках казались безумными. Корона, украшенная бриллиантами, сидела на голове криво, а сам он продолжал смеяться, празднуя свою ужасную победу.
— Отлично, Эрекозе! Отличный способ — сразу пускать этих тварей на дно! Пусть идут к своему хозяину, к дьяволу в пасть!
На палубе появился Каторн. У него тоже был чрезвычайно возбужденный вид.
— Ну, Эрекозе, должен признать, что ты молодец! Доказал, что элдренов убивать умеешь!