Вечный капитан
Шрифт:
Мстислав Святославич, бывший князь Рыльский, лежал на полу в дверях своей спальни, в которую тусклый свет попадал через окошко из слюды. Изнутри оно закрывалось резными ставнями, теперь распахнутыми. Комната была наполнена густым сладковатым запахом крови. Князь успел надеть шлем и сапоги, но кольчуга валялась рядом. Его разрубили наискось от левой ключицы до середины груди. Рядом с кроватью лежала княгиня. Она была в одной рубахе, с распущенными седыми волосами. Ее проткнули пикой дважды, в живот и грудь. Мочки ушей были порваны, сережки отсутствовали. Возле кровати стоял большой и высокий резной сундук, содержимое которого вывалили на пол. Одежда бедненькая,
Я вышел из спальни и направился к другой комнате, где слышалась возня и женские то ли всхлипы, то ли стоны. Там было темновато, потому что жиденький свет попадал только через два сердечка, вырезанные в ставнях, закрывавших такое же маленькое окошко, как в княжеской спальне. На полу возле кровати валялась зарубленная женщина. Шею до конца не перерубили, поэтому голова как бы лежала на правом плече. Издавала звуки молодая девица в порванной рубахе, из-за чего была видна небольшая белая грудь с розовым соском. Девица отбивалась от половца, который повалил ее на кровать, но никак не мог оседлать.
— Эй, а ну, оставь ее! — крикнул я и шлепнул плашмя саблей по заднице, обтянутой потертыми и засаленными кожаными штанами.
Половцы смазывают седла бараньим жиром, чтобы не отсыревали.
Разгоряченный кочевник оторвался от девицы и собрался было наказать кайфолома, но, увидев, кто перед ним, рыкнул обиженно и, понурив голову, чтобы я не видел переполненные бешенством глаза, выскочил из комнаты. Девица встала. Правой рукой она свела концы порванной рубахи, чтобы скрыть тело. Плакать тихо, поскуливая по-щенячьи. Длинные, спутанные, темно-русые волосы закрывали лицо, не разглядишь, какая она. Судя по телу, девице не больше пятнадцати. Скорее, меньше.
— Кто такая? — спросил я.
— Княжна Ярослава, — сквозь скуление выдавила она.
— Мстиславна? — уточнил я.
— Да, — прошептала княжна.
— Точно также твой отец с дружинниками грабил и насиловал в моей деревне, — сообщил ей. — Как аукнулось, так и откликнулось. Тебе еще повезло.
Она заплакала громче.
— Одевайся, — сказал ей, а одному из сопровождавших меня дружинников приказал: — Закрой дверь и никого к ней не пускай.
Молодого князя Святослава Мстиславича и его жену убили прямо в спальне. Мертвыми были и их дети, мальчики лет шести и четырех и девочка трех лет. Их зарубили вместе с двумя мамками, которые спали в этой же комнате. Смерти девочки и женщин я не хотел, но не сильно расстроился. Такие времена, такие нравы…
Я прошелся по Детинцу, останавливая насилие. Теперь это мои подданные. Чем их больше, тем княжество богаче. При управлении отличном от предыдущего. Слугам-мужчинам приказал заняться уборкой трупов. Мои дружинники уже раздели убитых врагов догола. Женщины должны были готовить завтрак для нас. Война войной, а еда по расписанию.
Сотника Домана послал на переговоры с рыльчанами.
— Скажи, что могут открывать ворота и идти по своим делам. Осада закончилась, никого больше не тронут. Именитых людей жду, чтобы поклялись за весь город служить верой и правдой, — наказал ему.
— Попробовали бы они отказаться! — ухмыльнулся Доман.
Клятву пятеро именитых рыльчан, четыре купца и богатый ремесленник, наряженные не богаче своего бывшего князя, принесли в деревянной церкви, которая стояла рядом с Малой башней. Служил в ней старый попик с острой седой бороденкой, одетый в поношенную рясу. Рыльчане быстро и незамысловато присягнули на верность. Слова на Руси не много значат. Разводить дела со словами — национальный вид спорта. Переняли его у ромеев вместе с христианством.
— Что так бедно одеты? — поинтересовался я.
— Бог наказывает нас за грехи наши, — скорбно молвил попик.
— Не надо путать бога с князем, — посоветовал я. — Как лед сойдет, пришлю тебе новую рясу. И церковь здесь поставим каменную.
Попрошайки лучше всех умеют восхвалять дающего. Их этому учат. Грешно было не воспользоваться их образованностью, профессиональными навыками.
— Такую же, как в Путивле? — сразу включился в дело поп.
— Такая может быть только одна, — сказал я, — но и ваша будет не хуже.
— Помоги тебе господь, княже, в делах твоих праведных! — умело переметнулся на мою сторону поп.
— А вы по весне приезжайте ко мне. Отдам на продажу часть добычи, что привез из похода, — предложил я купцам.
— Обязательно приедем! — дружно заверили они.
— Чем на жизнь зарабатываешь? — переключился я на ремесленника.
— Сапоги мы тачаем, — ответил он. — Могу князю из лучшего сафьяна изготовить.
— У меня сапог хватает, — отказался я. — Твое умение потребуется для моих дружинников. Хочу две сотни новые организовать для вашего города. Их надо будет одеть, обуть.
— Это мы запросто! — согласился он. — Портных у нас тоже много. Был бы из чего шить.
— Из чего шить — найдем, — сказал я и отпустил их.
Уверен, что эти шесть человек убедят горожан, какое счастье им выпало, что старого князя убили.
Проследив, чтобы похоронили убитых, я оставил в Рыльске сотню Будиши, которого назначил воеводой, и отправился с остальной дружиной домой. Погода становилась все теплее. Надо было спешить, иначе скоро по льду будет опасно ехать, а по дорогам тяжело и долго. Княжну Ярославу взял с собой. Собирался выдать ее замуж за кого-нибудь из богатых путивльчан. За все время пребывания в Рыльске видел ее всего раз мельком, когда хоронили на церковном дворе князя Мстислава и членов его семьи. Была она с припухшим, заплаканным лицом, поэтому показалась мне страшненькой. Какого же было мое удивление, когда увидел, как мой младший сын помогает сесть в возок симпатичной девице. Мать научила его куртуазности, хотя считала Андрея самым грубым из своих сыновей. То есть, типичным рыцарем. На путивльских девок, не избалованных мужским вниманием, он производил неизгладимое впечатление. Впрочем, княжескому сыну и не такое прощают.
— Понравилась? — спросил его, кивнув на княжну Ярославу.
Он смутился, но ответил небрежно, как и положено крутому пацану:
— Ничего.
— Ну, если ничего, значит, женим тебя на ней, — решил я.
Это был последний важный нерешенный вопрос, который удерживал меня в этой эпохе. Собирался уже передоверить его решение жене и старшему сыну. Если Андрей женится на Ярославе, единственной наследнице Мстислава Святославича, у моих сыновей будет законное право удерживать за собой Рыльское княжество. Не думаю, что кто-то заявит права на него, рискнет ополчиться на союзника монголов, но все же так будет спокойнее.