Вечный любовник
Шрифт:
Они поняли.
Иначе Париж бы не сдался, а скорее погиб. Но король Франции действительно любил Париж, чтобы дать ему умереть.
Если город не принял короля-гугенота, значит, примет короля-католика.
Глава 16
ТРАГЕДИЯ ГАБРИЭЛЫ
Горячие лучи июльского солнца освещали пышную процессию, во главе которой ехал король Франции, держа путь к церкви Сен-Дени.
У входа в церковь стоял архиепископ Буржский с несколькими епископами и другими священниками. Они
Как только король подъехал, архиепископ громко спросил:
– Кто ты такой?
– Король, – ответил Генрих.
– Зачем ты здесь и чего хочешь?
– Я хочу быть принятым в лоно римской католической апостольской церкви.
– Ты действительно этого хочешь?
– Искренне хочу.
– Тогда встань на колени и скажи вслух о своей вере.
Генрих повиновался.
Когда процессия двигалась от церкви, он с удовольствием смотрел на толпившихся на улицах парижан, собравшихся его приветствовать.
– Виват король! Виват Генрих IV!
Да, на самом деле Париж стоит мессы.
Короля охватила легкая грусть. Всегда неприятно услышать, что кто-то хочет твоей смерти. Как много людей во Франции, думал он, шепчутся по углам, что-то замышляют, подыскивают наемного убийцу. Его предшественник погиб от удара ножом сумасшедшего монаха. Когда настанет его очередь?
Жизнь короля Франции в эти времена была полна опасностей. Преследовали они и Генриха IV.
– Расскажите мне об этом человеке, – велел он приближенным, когда допросили покушавшегося на его жизнь убийцу.
– Бедный лодочник, сир. С Луары. Человек небольшого ума. Ясно, что он был орудием каких-то амбициозных людей. Его поймали с ножом, а когда спросили, зачем он ему, этот человек во всем признался.
– Чтобы вонзить его в мое сердце?
– Увы, именно так, сир. Но мы рады, что его поймали до того, как он смог добраться до вас.
– Это первый из многих. Королем Наварры быть безопаснее, чем королем Франции. Говорите, он признал свою вину?
– Да, сир.
– Под пытками?
– Самыми жестокими, какие только можно представить, сир.
Генрих задумчиво кивнул.
– И, сир, его приговорили к смерти… медленной. Но он уже перенес так много страданий и был таким простаком, что его удавили.
– Рад этому. Хорошо, что вы так сделали, потому что я бы его помиловал.
– Помиловали, сир? Человека, который хотел вас убить?
– Да, потому что он был простолюдином и, вне всякого сомнения, пребывал в уверенности, что свершает святое деяние, избавляя мир от меня.
Наступила тишина, и Генрих улыбнулся своим друзьям.
– Долой печаль, – сказал он. – Пока я еще жив. И кажется, это уже само по себе немалая победа короля Франции.
Генриху пришлось короноваться в Шартре, потому что Реймс оставался в руках его противников из Лиги. Но даже после того, как он стал католическим королем, положение его было непростым. Хотя Генрих открыто заявил в церкви Сен-Дени о своем
Генрих понимал, что судьба становится к нему более благосклонной. Может, и были люди, замышлявшие его убить, но тысячи французов хотели видеть его мирно восседающим на троне.
Вскоре Париж окончательно перешел под его власть, а затем – Руан, Нормандия и Пикардия, Шампань, Пуату и Овернь.
Между тем Габриэла забеременела, и это вызвало у короля большую радость. Больше всего на свете он хотел одного: быть свободным, чтобы жениться на ней, чтобы их дети были законными сыновьями и дочерьми Франции. Этому препятствовали только Марго и месье де Лианкур. Какой глупостью было выдать за него замуж Габриэлу! Генрих сделал это из ревности к Бельгарду, неразумно поддавшись минутной ревности. Надо указать Габриэле, чтобы она никогда больше не давала для этого повода. Ничего, избавиться от ее мужа не трудно, а вот развод короля с королевой – несравненно более сложная задача.
Бельгард женился на Анне де Бюэль, дочери губернатора Сен-Мало, и неприятностей от него Генрих больше не ждал. Хотя его тревожила мысль: не от Бельгарда ли ребенок, которого вынашивает Габриэла?
Габриэла лежала в спальне в замке Курси. Роды приближались, и она молила Бога, чтобы это был мальчик. Ее тетушка, мадам де Сурди, находилась подле нее и вообще редко ее оставляла, потому что все еще не очень доверяла племяннице и боялась, что она из-за собственной глупости потеряет свое выгодное положение.
Сейчас мадам де Сурди, наклонившись над кроватью, вытирала лицо Габриэлы.
– Если ребенок окажется мальчиком, тебе надо потребовать от короля, чтобы он немедленно освободил тебя от Лианкура, а после этого ему тоже надо развестись с женой. Разве он может подарить Франции наследника, если никогда не видит свою жену? Ему нужна новая жена. Позаботься, чтобы это оказалась ты.
Габриэла устало кивнула. Все это она уже слышала и раньше.
– Генрих все сделает так, как сам сочтет нужным, – отозвалась она.
– Его нужно поторопить, – настаивала мадам де Сурди.
– Моя дорогая тетушка, позови служанок. И лекаря. Похоже, роды вот-вот начнутся.
Мадам де Сурди распорядилась, и через несколько минут в комнате появился первый королевский лекарь, месье Альбе.
– Рада вас видеть! – воскликнула мадам де Сурди. – У моей племянницы вот-вот начнутся роды.
Лекарь преисполнился важности. Он полагал, что его предназначение – служить лишь королевской семье, а Габриэла в нее не входила.
Мадам де Сурди, всегда быстро выходившая из себя, когда ей противоречили, пришла в негодование.