Вечный поход
Шрифт:
Тень приближалась к нему…
«Прочь сон! К демонам барашка!»
Нойон среагировал почти мгновенно, и это спасло ему жизнь. Он перекатился по косматой медвежьей шкуре, заменявшей опытному воину постель, и, коснувшись стенки юрты, пружинисто вскочил на ноги. Рука до хруста, как во сне про барашка-оборотня, сжимала рукоятку меча, с которым темник в походе не расставался даже ночью.
Тень опала, проступила отдельными деталями из тьмы, и уже не казалась огромной и неодолимой. Перед Хасанбеком высился незнакомый рослый воин в неполном комплекте доспехов, а именно: в одной
Вернее, он не стоял, а тут же преодолел несколько шагов, их разделявших. Не делая никаких лишних движений, с ходу нанёс колющий удар тускло блеснувшим клинком.
Темник, разом успокоившись, отстранённо позволил телу действовать самостоятельно. Рука шевельнулась и начала заваливать меч, разворачивая его к собственному туловищу, как бы пропуская удар вражеского клинка. Тело, дёрнувшись на упругих, широко расставленных ногах, маятником качнулось вправо. Отклонилось, при этом одновременно разворачивая влево плечи. И тут же рука с мечом, возвращаясь назад, нанесла страшный секущий удар.
«Х-ху-ук!»
Удар пришёлся точно в незащищённую полоску шеи, меч без труда преодолел сопротивление кожи и плоти.
Нападавший захрипел, по инерции валясь вперёд на подогнувшихся ногах, его меч пропорол стенку юрты и замер. Тело врага рухнуло на колени, и от этого толчка голова с выпученными глазами свалилась с обрубка шеи. С глухим стуком упала на пол. Покатилась, сверкая белками глаз в полутьме. Враг, дёргаясь в конвульсиях, наконец повалился, скользя по стенке и оставляя на ней чёрные потёки крови.
Бросив быстрые изучающие взгляды по сторонам, Хасанбек прислушался к тревожной давящей тишине, что царила снаружи юрты. Что-то подсказывало ему: ни в коем случае нельзя стремиться на выход – уж коль враг проник внутрь, нет смысла надеяться на двух воинов ночной стражи, оставленных у входа. Они наверняка мертвы.
Нойон метнулся в наиболее тёмную, неосвещённую часть жилища и, достав засапожный нож, пробил толстый белый войлок. Сделал два надреза – до самой земли и в сторону. Затем, осторожно приподняв угол, выглянул наружу. Прислушался… Он ожидал услышать что угодно, даже внезапный боевой клич тангутов, сумевших врасплох напасть на лагерь.
Тишина.
Едва слышимый плач лисы.
Где-то у самого окоёма в степи шла гроза. Сюда долетали лишь сполохи зарниц.
Но вот неподалёку лязгнул металл… Потом ещё. И ещё. В темноте, приближаясь, в полном молчании шла яростная схватка. Вспышка далёкой молнии на мгновение выхватила четыре фигуры. Трое наседали на одного. Он пятился назад, из последних сил парируя удары.
Хасанбек ужом выскользнул сквозь лаз в стенке. Приник к земле, зазмеился в сторону.
Луна, как нельзя кстати выкатившаяся в прореху лохматых туч, болезненно-тусклым мерцанием осветила место ночной схватки. Воин-одиночка, воспользовавшись лунным светом, совершил пару обманных движений и, неожиданно для нападавшего справа, сбил того с ног мощным ударом по шлему. Получив некоторое пространство для манёвра, он резко сместился вправо и теперь пятился прямо туда, где
Очередной сполох далёкой молнии осветил округу в тот самый момент, когда воин в паузе между ударами успел оглянуться назад, не доверяя тишине за спиной. Он был без шлема, с окровавленным лбом, на лице застыла хищная гримаса, но Хасанбек узнал его. Это был сотник Кутум, начальник ночной стражи, отчаянный рубака и смельчак.
Темник окликнул его по имени, вскочил на пружинистых ногах, парой прыжков преодолел разделившее их пространство. Принял боевую стойку рядом с Кутумом.
– Команди-ир… – обрадованно выдохнул тот.
Его удары сразу стали резче и мощнее. Враги, опешившие при появлении нового серьёзного противника, были вынуждены перейти к обороне. Правда, их оборона длилась недолго. Вначале Хасанбек, обманув нападавшего ложным выпадом, нанёс тому смертельный колющий удар. А чуть погодя и сотник двумя мощными секущими ударами вспорол другому живот и левый бок. Наклонившись над умирающим врагом, он сорвал с его шеи амулет, выпрямился и сказал Хасанбеку:
– Их было около десятка… Половина кралась к юрте Повелителя Вселенной… Нужно спешить.
До пригорка, на котором возвышалась большая Белая юрта Великого Хана, было меньше полёта стрелы. Она выделялась даже в слабом лунном свете, и подобраться к ней незамеченным – практически невозможно.
Оттуда не доносилось ни звука.
Хасанбек с Кутумом преодолели это пространство, соблюдая все меры предосторожности, ведь подозрительная тишина таила в себе много непредсказуемого. Могло статься так, что они опоздали, и там уже всё кончено, хотя ночные убийцы вполне могли и затаиться перед последним решительным броском.
Цепкий взор темника в считанные мгновения выхватил красноречивые детали. Отсутствие телохранителей хана на посту. Чёрный треугольник приоткрытого полога юрты. Продолговатые тёмные пятна на земле у входа, напоминавшие человеческие тела.
«Поздно?!»
Хасанбек, уже не таясь, выпрямился и ринулся ко входу. На бегу отметил: шагах в двадцати от полога лежал на спине, раскинув руки, Бильтэй. Стрела, вонзившаяся прямо в левый глаз, успокоила его навеки. Чуть ближе к юрте – ещё два бездыханных телохранителя с окровавленными лицами… Джамгу. Харатуга. Рядом валялись тела двоих нападавших.
Экэ юсун коль-ту цаган туг. Великое девятиножное белое знамя державы, тяжело хлопая на ветру, возвышалось на высоком шесте у входа. Билось, проблёскивая в ночном небе при каждой вспышке сильной белой рыбой. Как плавниками, шевелило чёрными кистями своих хвостов. Священный кречет, паривший на нём, сдерживался из последних сил. Казалось, он выбирал момент, чтобы ринуться на врагов.
Гроза, бушевавшая на дальних пределах, похоже, усилилась. Вспышки зарниц стали ярче и чаще. Должно быть, само небо было в эту ночь на стороне монголов, помогая разглядеть происходящее. Хасанбек успел краем глаза уловить выхваченные вспышкой две тёмные фигуры, пытавшиеся разрезать толстую войлочную стену. Слева. На значительном удалении от входа… И в эту же мгновение внутри юрты раздался короткий женский вскрик и лязг клинков.