Вечный поход
Шрифт:
Я брёл натуральной сомнамбулой, пока…
Пока не наткнулся на кряжистый ствол разлапистой сосны. За нею и ей подобными начинался смешанный лес.
Стоп!
Память всполошилась, заскреблась пульсом в висках. Я уже видел это дерево! Более того – показалось, я даже сидел на его ветвях. Если не ошибаюсь, то именно с этой сосны я рассматривал окрестности деревни, подвернувшейся как нельзя кстати. Но… Прежде чем уткнуться в знакомый ствол, я должен был, по логике, проследовать сквозь невзрачную деревеньку Забродье – предмет моих поисков.
«Бред! – осадил я распоясавшуюся память. – Так начнёшь на каждое дерево кидаться, как дятел-маньяк… Хотя…»
Сосна действительно была очень знакома. Та самая, чёрт побери, сосна!
Однако вокруг неё всё выглядело совершенно не так. Чего-то не хватало! Чего-то главного…
Смешанный лес, у которого большой кусок отвоевала степь. Вогнутый дуговидный участок, усеянный пнями срубленных деревьев.
Пни!
Именно здесь огороды наступали на окраину леса. Именно здесь я впервые увидел Митрича!
И это был именно тот нужный штрих, заставивший ожить всю картину, да ещё и давший ей название.
Я отчётливо понял – это была именно ТА местность. Именно здесь располагалась вожделенная деревня Забродье! Всё сходилось!
И в то же время – ничего не получалось. Полная фигня! Деревня на этом, единственно отведённом для неё месте – ОТСУТСТВОВАЛА! Ушла под землю, в самоволку, в тираж, с молотка – нужное подчеркнуть… Похоже, у меня вот-вот должна была начаться истерика. Я не стал себя щипать, чтобы поверить в реальность этой чертовщины. Я просто шарахнул кулаком в грудь… Бо-ольно! Как ни странно, это меня немного успокоило.
Я бестолково водил взглядом из стороны в сторону, чтобы ещё и ещё раз убедиться: ДЕРЕВНЯ ИСЧЕЗЛА.
Однако, долго находиться в ступоре мне не дали.
Хруст сломанной ветки!
Я ожидал увидеть кого угодно… Метнувшись пятнистой молнией за кряжистый сосновый ствол, замер. Рука бесшумно поползла по комбинезону, нащупала рукоятку метательного ножа.
По перелеску, осторожно ступая, кто-то приближался ко мне. Я прикинул по звуку, в каком месте неизвестный выйдет на открытое пространство, и отвёл для броска руку. Зачем оттягивать… СВОИ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ! Их здесь попросту не может быть, по определению.
Фигура появилась в ожидаемом месте через ожидаемое время. Ну, с богом! Целясь в белое пятно лица, я начал смертоносное движение кисти. И вдруг! Всполошённое подсознание дало мгновенный импульс: ОТБОЙ!
Я не верил своим глазам. Передо мною стоял… Щуплый мужичок с кривой сучковатой палкой в руке.
Митрич?! Не может быть! Второе пришествие мессии, блин…
Я продублировал свои мысли вслух. Громко. Чтобы скрыть растерянность.
– Митрич!!! Сколько лет, сколько зим!
Подавленный, перепуганный человечек, в котором я вовремя опознал знакомого крестьянина – вздрогнул всем телом и обмяк. Палка с шелестом упала в траву.
Я вышел из-за ствола. Ожившее грязно-зелёное пятно.
– Ну что, дядя? Опять приличного
Вместо ответа Митрич затравленно уставился на меня. Перекрестился слабеющей рукой. И осел, глядя снизу вверх, как на икону. С его глазах страх отчаянно боролся с радостью.
– Эге-гей, дядя! Как слышишь меня? Приём! – потряс я его за плечо.
Радость победила страх, растянула губы в осторожной улыбке.
– На-аши… – скорее выдохнул, чем сказал Митрич. – Партиза-аны…
– Ваши-ваши, – невесело усмехнулся я. – Признал… Ты мне лучше вот что скажи, куда ты родимую деревню дел? Растащил, как муравей по брёвнышку? Или оптом французам продал?
– Да ты чё?! – округлил глаза Митрич. – Нешто такое возможно? Я тут малёхо рассудком не тронулся! До сих пор в толк не возьму… как это… понимашь… Хрень какая-то… я ж как увидал…
Его лицо задёргалось. Скривилось. Глаза предательски увлажнились – вот-вот задождит.
– Стоп, славяне! – Я подал ему руку, помог подняться. – Рыдать не будем. Будем рассказывать… Давай, батя, по порядку.
Однако по порядку – не получалось. Митрич то божился, то, забывшись, чертыхался. Нёс совершенную околесицу. И всё же минут через двадцать, прокашлявшись от пары глотков поднесённого мною спирта, подсушив слякоть на лице дымом дарованной сигареты, постепенно пришёл в кондицию рассказчика. И поведал о своих мытарствах. По всему выходило, что были мы в равном положении. Ни он, ни я процесс исчезновения деревни не видели. И он, и я лишились многого. Митрич потерял кров и всё нажитое, не говоря уже про родственников и односельчан. Я же лишился своего арсенала, что в моём положении на весах судьбы весило никак не меньше.
Вот это я прокололся, так прокололся… Но кто ж мог знать, что без вести способны пропадать не только люди, но и местности?!
Постепенно речь Митрича стала более связной, в ней кристалликами проступила информация о случившемся. Но эмоции всё же раз за разом захлёстывали его, и он начинал взывать. В основном – ко мне…
– Лексей, ну ты помнишь свои слова? Помнишь? Ты ж сказал, что воды вокруг деревни вовсе не видел… Я ещё серчал, как это, мол, ежели вся округа – сплошь речка! Ты потом ушёл, а я… Да нет, думаю, чем партизан не шутит… Одним словом, подался я за околицу. Проверить…
Никакой речки, якобы огибавшей ранее деревню с трёх сторон, а тем паче многочисленных потайных бродов, он не отыскал. Это повергло крестьянина в самый настоящий ступор… Некоторое время очумело пошатавшись по окрестностям, оказавшимися разительно отличающимися от привычных с детства, Митрич вернулся назад. И вот тут-то – увиденное смяло его окончательно.
Забродье – его родимая деревня! – исчезло. Вместе с домами, заборами, огородами и тремя улицами. Вместе с родной семьёй, односельчанами, живностью. Наконец, вместе с французами, их лошадьми и обозами. Пропала! Причём, именно за ту пару часов, что он потратил на поиски речки.