Шрифт:
Ужас в том, что о т.н. "сочинских автобусах", которыми вывозили из прихорашивающегося для Зимней Лимпияды ЮЖНОГО города бомжей и беспризорников, мне рассказывали несколько раз самые разные люди. И о том, что однажды пропал автобус с девочками – тоже…
Маринка Голованова шла шагов на десять впереди меня и всё так же периодически пинала босыми ступнями засохшие стебли растений. Подумав, я тоже снял с ног потрёпанные кроссовки и, засунув внутрь носочки, забросил их поверх ранца. Зачем зря обувку трепать, мы и босиком доковыляем, ничего нам не сделается. Да и земля пока ещё тёплая, даже горячая. Конечно, всего середина сентября ведь! Хоть бы дождик пошёл, что ли? И хотя дождя ничего, вроде бы, не обещало, я и рубашку школьную и майку тоже снял и запихал в ранец, оставшись лишь в добела выгоревших джинсовых шортах и собственной
Честно говоря, Маринку мне даже жаль. Ей-то в платье ковылять приходится. Конечно, платье летнее, лёгонькое, но всё равно это не собственная кожа. Жара-то какая, за тридцать, наверное. Эх, искупаться бы сейчас! Вон, и море внизу плещется, но тут до него высоко, с полкилометра будет, все ноги переломаешь. Уж до села дойдём, там и улизнём купаться. Главное – от мамки незаметно смыться, чтобы она опять алычой не напрягла своей. И куда ей столько, и так всё алычой забито этой, так нет же – собирай и собирай ещё! А мне, между прочим, уроки ещё делать.
Ладно, всякие там физику-химию-математику-геометрию мы с Маринкой ещё в школе сделали, это просто. А История? А политэкономика? А, о ужас Тринадцатой бездны, Могущественнейщее из Проклятий Йог-Сотхотха и любимая пытка Ктулху (чтобы он ещё сто веков проспал), я имею в виду то, что Валерия Николаевна (наверняка тайный адепт Ктулху, причём не из низших), однажды в разговоре с нами, забывшись, назвала истинным, наводящим дрожь на всякого нормального школьника именем "родная литература".
Это какой-то кошмар просто. Раньше, когда у нас в селе своя школа была, кое-как успевал на троечки. Но с прошлого года школу нашу закрыли и началась эта пытка. Разумеется, никто детей из школы не выгнал, учиться мы продолжаем. Да и, если уж совсем честными быть, наша новая школа действительно лучше старой. И побелка со стен не осыпается, и топить её дровами не нужно, и пособия учебные там и более новые и более качественные. Там даже самый настоящий компьютерный класс есть, причём с выходом в Интернет (это, правда, только с компьютера учителя). И спортзал у нас хороший теперь, в нём даже зимой заниматься можно. И обеды горячие, а не только булочки к чаю, как в старой школе было. И секции есть, причём плату за них совсем уж неподъёмной назвать нельзя). Всем хороша наша новая школа, всем. Кроме одного.
И это самое "одно" жирной чертой перечёркивает всё хорошее, что в новой школе есть. Я имею в виду расстояние до дома. Мы с Маринкой, как и ещё пара десятков ребят, живём теперь от школы на расстоянии сильно больше двадцати километров. Разумеется, гонять детей каждый день по жаре или по морозу пешком за двадцать километров (это только в один конец!), до такого пока ещё не дошла даже извращённая логика чиновников от российского образования (хотя кое-кто из старых учителей невесело шутит, что ключевое слово в этой фразе "пока"). Тем не менее, в новую красивую школу нас возят. Автобус такой жёлтый возит с улыбчивым джигитом за рулём. Разумеется, едем мы не по прямой, таких сёл, как наше, по дороге с полдюжины встречается, и отовсюду ребят загрузить-выгрузить нужно. Нам-то ещё повезло, наше село – самое дальнее, нас раньше всех забирают. Это значит, что в автобусе мы можем выбрать себе самые лучшие места. Или не повезло, тут уж как посмотреть. Что лучше, клевать носом в собственный ранец, сидя на самом удобном в автобусе месте, или те же самые пятнадцать минут спать лёжа в собственной кровати? Честно говоря, я бы кровать выбрал, даже если бы мне потом пришлось трепыхаться на самых неудобных местах автобуса – над задними колёсами в хвосте.
Ничего удивительного, что я постоянно не высыпаюсь. Позавчера вот вообще ляпнул в сочинении, что к сапогам французских гусар были приделаны шпроты. Это я от недосыпа со шпорами их спутал. А вредная Валерия ещё и вслух этот кусочек всему классу прочитала, чтобы все поржали. Потом на переменах доставали меня ещё советами о том, что кильки или бычки в томате смотрелись бы на французских гусарах не в пример как элегантнее и стильнее.
Сегодня же мы с Маринкой и вовсе пешком домой идём. Вроде и вместе идем, а вроде и порознь. Нас с ней и так уже дразнят в школе "тили-тили-тесто". А она вот мне, как девчонка, ну совсем, ну ни капельки не нравится. Мне вообще-то, Григоренко нравится, вот она да, красивая – жуть! А коса у неё какая! Загляденье. Так бы вот и любовался, кажется, целый день её косой. Жалко только, что Григоренко – такая дура. По-моему, у неё весь ум в косу и вырос.
С Маринкой же мы просто дружим, как товарищи. Думаете, не бывает такого в наше время? Вопрос о сексе обязательно всплывёт, нам ведь по четырнадцать лет уже. Ну, он и всплывал пару раз, вопрос этот. Только он как-то неуверенно всплывал, типа "ребята, а я вам тут вообще нужен, или как?". Мы с Маринкой дружно помотали головами (я – нечёсаной и рыжей, а она с дурацкими крысиными хвостиками), и с тех пор вопрос тот нас больше почти не доставал. Так мы стали друзьями. Маринка рассказала мне кое-что про Верку Григоренко (не из зависти, а просто
А сегодня мы всё равно порознь домой идём, поссорились мы с ней. Тоже всё не как у людей у нас. Другие люди ссорятся по пустякам разным – кто-то не так посмотрел не на ту юбку, кто-то новую прическу или туфли не заметил. Бед, короче. У нас с Маринкой всё серьёзно. Маринка рассказывала мне, что "Последнюю теорему Пуанкаре" сам Пуанкаре так и не успел доказать при жизни, а я с ней не соглашался и говорил, что успел, потому она так и называлась: "последняя". Даже в библиотеку попёрлись с ней школьную, выяснять, кто прав. Маринка права оказалась, колбаса этакая. Действительно, Пуанкаре не успел. А мне всё равно за старика обидно, хоть Маринка и права на этот раз была. И там мы с ней в библиотеке помирились, и стали вообще про Пуанкаре читать. Такой мощный старик оказался! Правда, мы с Маринкой и половины не поняли того, что он там наизобретал. Ну, ничего, вырастем, выучимся, и поймём. Обязательно поймём и выучим. А потом полетим в космос, это наша с Маринкой общая мечта – полететь в Большой Космос. Не на Луну там или Марс, это и без нас уже летают, а в по-настоящему Большой. Возможно, даже в другие галактики. И даже если не мы сами полетим, разве важно это? Циолковский вот тоже сам никуда не летал, но ведь любая, самая долгая дорога, всегда начинается с одного крошечного шага, верно?
И пока мы с Маринкой возились в библиотеке и мирились, то когда вылезли наружу нам пришлось опять поругаться. Автобус-то наш школьный тю-тю уже, уехал наш автобус. Он никогда не ждёт никого. Его самого ждать, бывало, приходится, а сам он не ждёт. "Кто не успел – тот опоздал", – говорит джигит. Что ж, не первый раз то. Мы привычно поцапались с Маринкой на тему того, кто дольше в библиотеке тормозил (на самом деле, тормозили оба), а потом уныло почапали по жаре к дому. Это не первый раз уже случается нам вот так вдвоём идти. Настолько не первый, что сексуально озабоченное чудо даже не стало всплывать со дна своего мутного болотца, а просто для порядка (типа "я всё вижу") выпустило парочку небольших дурно пахнущих пузырьков. Но мы с Маринкой давно решили для себя, что у нас с ней полное равноправие, не стану я за ней её портфель переть двадцать километров, сама пускай тащит. Тем более, если по справедливости, это она мой портфель тащить должна, так как она на полторы головы выше меня и намного сильнее. Ого, сзади нас автомобиль догоняет. Да не один, колонна целая! Вот удача! Может, подвезут?..
* * *
…Темнеет уже, а мы всё едем и едем. Куда ж едем-то? Портфели наши с Маринкой полицейский зачем-то в пропасть выбросил. Зачем он портфели-то выбросил, никак не пойму! В общем, дело было так. Догнала нас автоколонна из автобусов, возглавляемая машиной полиции. В каждом автобусе, насколько я мог судить, сидели дети, только какого-то растрёпанного, замызганного вида.
Полицейская машина и шесть автобусов прокатили мимо нас с Маринкой, не останавливаясь и обдав облаками пыли, а вот последний… последний автобус остановился. Изнутри вылезли двое полицейских (с автоматами!) и, не обращая на нас с Маринкой внимания, ничего у нас не спрашивая (будто нас тут и вовсе не было), начали говорить между собой. Один говорит, что вот, мол, говорил же, по дороге найдём. А другой ему возражает, что это не бесы никакие, у них и портфели есть. Тогда первый подошёл к нам с Маринкой, отнял у нас наши портфели, да и зашвырнул их далеко в пропасть. И остались мы с ней босиком, она – в стареньком платье, а я – в добела вылинявших джинсовых шортах. И грязные ещё, как чушки – конечно, больше десятка километров по такой пылище отмахали, тут любой испачкался бы. Вот, говорит первый полицейский, натуральные бесы. Документов нет никаких, шляются где попало без сопровождения взрослых, короче, наши клиенты. Второй соглашается с ним, так они и вправду на бесов похожи, только их ведь девчонок просили отбирать, а тут парень. Впрочем, неважно, скажем, в темноте недоглядели, главное, чтобы по головам всё сошлось, нам за головы платят. А ну, ребятки, давайте грузитесь внутрь – это уже нам.
Мы с Маринкой так удивились от всего этого, что даже и не сопротивлялись. Ну в самом деле, это ведь полицейские, уж они-то точно нас не обидят! Непонятно только, зачем ранцы наши выбросили. Как-то вот ну совсем это на действия полицейских ну ни капельки не похоже.
Автобус тронулся и принялся догонять колонну. Оба полицейских расположились вблизи входа, а я с Маринкой в салон прошёл. Почти весь автобус оказался заполнен девчонками лет так от десяти до пятнадцати. И от многих из этих девчонок пахло, скажем так, своеобразно. В общем, я сразу понял, что это – беспризорники. И нас с Маринкой зачем-то в эту кучу запихали.