Ведь я этого достойна
Шрифт:
— Я слышала о нем. — Это было одним из тех мест, которые Ванесса избегала как чуму. — Надеюсь увидеть вас там.
— Фантастика! — восторженно отреагировал Кен. — Чао!
Ванесса повесила трубку и потерла засохшую сахаристую жижу на запястье. Затем взяла телефон и, не глядя на кнопки, набрала номер Дэна.
Джедидаи Эйнджела. — Она громко рассмеялась. — Ну просто ухохочешься!
— Потрясающе! — искренне отреагировал Дэн. — Я на полном серьезе. Поздравляю.
«Потрясающе»? С каких пор это слово в лексиконе Дэниела Хамфри? Ванесса даже не знала, что и сказать. Дэн даже не смог уловить в ее голосе сарказма, словно она позвонила ему лишь для того, чтобы похвастаться.
— Ладно, — невозмутимо сказала она, — я подумала, что
Она хотела было пошутить о том, как однажды, когда оба они будут богаты и знамениты, они купят по соседству огромные особняки в Беверли-Хиллз. Но вдруг передумала. Дэн мог подумать, что она говорит серьезно.
— Можешь позвонить мне позже.
— Ладно, — ответил Дэн, в то время как мысли его были заняты очередным стихотворением.
Повесив трубку, Ванесса вскочила с постели. Уголок черного полотенца прилип к коленке. Доковыляв до ванной комнаты, она попыталась смыть эту сахаристую фигню. Быть может, когда разбогатеет, она будет посещать дорогие косметические салоны, а пока ей придется воспользоваться старым, проверенным способом — розовой пластиковой бритвой «Дейзи».
Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.
Народ!
Кем бы ни была эта крашеная блондинка с силиконовой грудью, эта принцесса поп-музыки с вечно голым животом, чьи песни, способные довести до белого каления, сутки напролет крутят по радио, я буду называть ее Салли, дабы не оскорбить ненароком кого-нибудь из ее дорогих фэнов, хотя уверена, что вы догадались, о ком я. Слышала, что у нее был нервный срыв, и сейчас она проходит курс реабилитации в Палм-Спрингс. Ей там так понравилось, что она собирается купить по соседству ранчо, переделать его в розовые тона и назвать «Салли-лэнд». Если нам повезет, она останется там на всю жизнь и вылезет оттуда лишь годам к шестидесяти, чтоб поставить в Вегасе надоевшие всем шоу-кабаре, а заодно доказать, что она все еще может петь под фанеру, несмотря на преклонный возраст и затуманенный наркотиками разум.
А что с нашей обожаемой молоденькой актрисой, у которой проблемы с законом после того, как она вынесла из известного торгового дома полные сумки с неоплаченным товаром? Она тоже проходит курс реабилитации, но не волнуйтесь: киноиндустрия найдет способ вернуть ее на съемочную площадку. Вот чем отличается «изюминка» от настоящей звезды. Нам хочется увидеть ее снова. Чтобы удостовериться, что и после больших обломов стоит жить. Мы хотим быть свидетелями того, как она берет новые высоты, в то время как нам абсолютно все равно, что случится с Салли. Уже в девятнадцать она никому не интересна.
Курсы реабилитации, подобно колледжам, могут иметь разный статус. Они бывают элитные, то есть для знаменитостей и богатеньких деток, и прочие — для людей обычных. Попасть в самые престижные довольно нелегко, но коли вы туда попали, считайте, вам крупно повезло. И потому я не стала бы переживать за нашего дорогого Н.Уж родители о нем позаботятся!
Дорогая Сплетница! Я стажируюсь у кутюрье Леза Беста и там прошел слушок, что Лез заслал в школу, где учится С шпиона. А все потому, что ее наняли без его ведома. Он был ужасно взбешен, ведь он ее даже не видел. — Лили.
Дорогая Лили.
Бьюсь об заклад, теперь, когда он ее увидел, он спокоен. Я права?
— Сплетница
Дорогая Сплетница, А что это ты больше ничего не пишешь оК и И? Я тут подумала, может, ты одна из них?
— нос в чужих делах
Дорогой нос (который увяз в чужих делах). Этого я тебе никогда не скажу, так что продолжай думать, что хочешь. —
К и И видели в Брайант-парке. Ну, вот я о них и написала. Они были в джинсовых мини-юбках. Не мудрено, что они отморозили свои задницы, пока пытались атаковать служащих, нанятых для проведения Недели моды. Им нужны были билеты на пятницу и субботу, причем непременно в первых рядах. Хотя раньше им приходилось довольствоваться лишь последними. Бпосетила видеопрокат «Блокбастер», что на углу 72-й и Лексингтон-авеню. Вот уже в семнадцатый раз она взяла «Как украсть миллион» с Одри Хепберн. Полагаю, такона готовится к своему повторному собеседованию в Йельский. На заднем сиденье черного «Мерседеса СУВ», мчащегося в Коннектикут, притих Н.Никак, его предки везут свое чадо на реабилитацию, в разглядывает в «Барниз» потертую водительскую куртку из пенькового полотна со швами в виде кольчуги и крючками вместо пуговице с лейблом «Культура гуманности» от Джедидаи Эйнджела. По всему видно, она ей понравилась, но платить такие деньги! Да лучше она разорвет свою одежду в клочья и соединит их вместе при помощи степлера!
Что касается меня самой, ноу проблем! Дахоть в первые ряды! Решить бы, на какой показ пойти. Они всехотят, чтобы я пришла! Хотя быть популярной, пожалуй, вовсе не трудно.
Сами знаете, вы от меня без ума.
ВАША СПЛЕТНИЦА
Дж и Э изучают проблемные области
— Еще пять минут, леди, — объявила мисс Крамб. Девятиклассницы школы «Констанс Биллар» писали очередное сочинение. Она убрала волосы, чтобы они не мешали, и стала ковырять в правом ухе простым карандашом, на конце которого была резинка. — И помните, что важно не то, о чем вы пишете, а то, как вы это опишете.
Никто из девушек не взглянул на нее, настолько они были поглощены написанием сочинения. А кроме того, они уже вдоволь насмотрелись на столь занимательное зрелище.
По мнению девочек, все учителя в «Констанс Биллар» лесбиянки, но мисс Крамб — единственная среди них, кто не скрывала этого. Им импонировало, что мисс Крамб не боится признаться в своей ориентации, и считали ее классной и уверенной в себе. Каждый день она цепляла значок с радугой, жила в Нью-Пальце в загородном доме с пятью другими женщинами и часто откровенничала с ними, рассказывая про свою сожительницу. Вот, например: «Прошлой ночью моя подруга смотрела ток-шоу с Барбарой Уолтерс, от которой она просто балдеет, и пила пиво „Амстел Лайт“, а я тем временем сидела на кухне и проверяла ваши тетради». Каждый год девятиклассницы с нетерпением ждали ее уроков. Но через пару занятий ученицы понимали: вряд ли им придется все сорок пять минут трепаться о разных там девичьих штучках с женщиной, которой нравились другие женщины, зато уж точно каждый день придется писать в классе сочинения, читать их вслух и выслушивать критику одноклассниц и самой мисс Крамб, причем порой далеко не в лестной форме. Да, мисс Крамб не подарок, но уж в сравнении с другими, ее предмет в сто раз круче, чем, к примеру, геометрия.
Сегодня мисс Крамб попросила написать небольшое сочинение, в котором бы описывалась часть тела воображаемой возлюбленной. Платонической, конечно. Каждой нужно было сделать свой выбор. Элиз и Дженни выбрали друг друга. Кажется, они теперь почти не расстаются.
«Странно, что мы украшаем уши серьгами, а не прикрываем их, — писала Дженни. — Они так же непристойны, как и те части тела, которые мы прячем. Это ведь просто отверстия в голове. Уши моей подруги Элиз маленькие, они покрыты белесым пушком. У нее хороший слух, потому что она никогда не говорит: „Что?“ и никогда не переспрашивает. Похоже, что они у нее всегда чистые».