Ведется следствие
Шрифт:
— А это идея… — протянула Каролина. — И гардероб меньше… Нет, не то чтобы я не могла себе позволить менять наряды так часто, как захочу, но это так утомляет!
— А в самом деле, — проговорил Дубовны, — отчего все… э-э… тайные супруги так быстро умирают?
— Кое-кто, насколько мне известно, по чистой случайности, — пожал плечами следователь. Гвардейский поручик еле заметно улыбнулся. — А большинство — экзальтированные мальчишки. Ну и, услышав очередную сплетню об очередном же предполагаемом возлюбленном Каролины, каковые распространяют во множестве такие вот
— Но на самом деле ведь это неизвестно, — протянул Дэвид.
— Истина где-то неподалеку, — пожал плечами Руперт. — Но, должен отметить, наша дорогая Каролина — в полном смысле этого слова роковая женщина.
— О, это уж точно, — хмыкнул доктор.
— А самое страшное, — вздохнула Каролина, — что меня даже не мучают угрызения совести. Ну, почти…
Она хотела добавить еще что-то, но тут к их столику снова подошел старший стюард.
— Телеграмма для госпожи Кисленьких! — провозгласил он с истерическими нотками в голосе. — От Его императорского величества Мит-Тяя Первого!
— О, папенька!.. — Каролина взяла переданную полоску бумаги. — Как же он узнал так скоро?
Поручик посмотрел в потолок.
— Что же там? — подбодрил доктор женщину.
— «Соболезную. Роты не мало? Могу прислать еще», — прочитала та телеграмму.
— Его императорское величество так о вас заботится, — с уважением проронил поручик.
— О да, — поддержал Руперт. — Все-таки Мит-Тяй опасно сентиментален…
— Погодите, — встрял Дэвид, — а причем здесь рота? Это… про вашу роту, господин поручик?
— Точно так, — отвечал тот.
— Но… я полагал, это… — Дубовны замолчал. — Мы всегда выезжали на задания с вами…
— Младшая сиятельная госпожа не может путешествовать без должного сопровождения, — наставительно произнес поручик.
— Совершенно верно, — добавил доктор. — Мы, конечно, готовы погибнуть ради дамы, а она может позаботиться о себе сама, но зачем доводить до крайностей? Да и Кароль будет недоволен, если лишится возможности прочесть продолжение приключений Косого и Хромого…
Дэвид молчал. У него был вид человека, попавшего к антиподам и обнаружившего, что они действительно ходят на голове.
— А броневик зачем?.. — спросил он тихо.
— Ну надо же как-то перевозить драгоценности, — пожал могучими плечами поручик. — Один только парадный брильянтовый гарнитур сколько стоит! Только вот госпожа, к сожалению, не всегда предупреждает нас о своем отъезде вовремя. Вот и в этот раз — грузились в спешке, пришлось чей-то багаж из вагонов повыкидывать…
— Ну простите, простите, — примирительно проговорила прелестная вдовица. — Это для меня самой стало неожиданностью, а за всеми этими сборами я совершенно обо всем забыла… Хорошо хоть, — добавила она, — я взяла универсальное траурное платье.
— В смысле? — приподнял брови Бессмертных.
— Ну, я беру с собой платье на тот день траура по мужу, который
— Редкостная предусмотрительность, — похвалил ее следователь. — Хм, господа, а вам ничто не кажется странным?
— Тихо, — тут же ответил Ян. — Господин Сверло-Коптищев не играет, но, может быть, он еще завтракает?
— Вряд ли. Мы порядком засиделись, — Бессмертных обвел взглядом полупустой вагон-ресторан, — а он всегда начинал играть, когда мы едва успевали выпить по чашке кофе.
— Да что гадать, — пожал плечами доктор и нажал кнопку звонка: — Эй, любезный!
— Что будет угодно господину? — подбежал стюард.
— Скажите, почему рояль молчит? Что, господина Сверло-Коптищева убедили не играть сегодня в знак траура по господину Свищевски?
— Никак нет-с… — отвечал стюард. — Какой-то вандал вырезал струны у рояля. Его чинят-с, а потом господин Сверло-Коптищев намерен лично его настраивать.
— А какие именно струны вырезали? — неожиданно заинтересовался доктор.
— Сию минут узнаю-с… извольте обождать…
Вернувшись, стюард доложил, каких струн не досчитался несчастный инструмент.
— А, ерунда, — хмыкнул доктор и добавил загадочно: — С такими ничего толкового всё равно не сделать…
— И долго еще будут чинить рояль? — с нажимом спросил Бессмертных.
— До обеда, никак не меньше-с, — понял намек стюард.
— Ну, полдня тишины — это уже неплохо, — вздохнул тот. — Идемте, Дэвид. Нас ждет гражданское право в самых бессмысленных и беспощадных его проявлениях… Дорогая Каролина, не скорбите чрезмерно, от этого портится цвет лица.
— Непременно, господин Бессмертных, — улыбнулась та и кокетливо поправила вуалетку. — Но немного я всё-таки погрущу. Как-никак, юбилейный супруг…
К обеду собирались неторопливо. Первым явились Ян и Берт, довольные тем, что отловили-таки корреспондента Зубастоса и пообещали переломать ему пальцы, если еще вздумает упомянуть Каролину Кисленьких в своих пасквилях. Корреспондент, напуганный до полусмерти, трясся и клялся, что вообще-то едет этим рейсом только ради того, чтобы освещать происшествия с господином Сверло-Коптищевым, буде таковые произойдут, а про госпожу Кисленьких телеграмму отправил заодно. А что уж там сочинила Францеска Ловких — за это он отвечать не может, потому что Францеской не является и не ведет колонку светской хроники и раздел о таинственных кровавых убийствах!
За столиком чуть поодаль две молодящиеся дамы пристально оглядели оперативников.
— Фи, — поджала тщательно напомаженные губки одна из них, выправкой напоминающая гвардейца, а сложением — черенок метлы.
— В кои-то веки совершенно согласна с вами, дорогая Мелисса, — сморщила напудренный носик вторая, аппетитно пухленькая, в довольно смелом для ее возраста наряде. — Это люди не нашего круга…
Вскоре появился гвардейский поручик.
— Тоже не пойдет, — заявила пухленькая дама. — Сущий варвар, у меня от него мурашки по коже…