Ведется следствие
Шрифт:
— А револьвер я у него забрал, — сообщил Ян по пути.
— У него еще и револьвер был? — поразилась Каролина.
— Да, но заряжен холостыми. Но я все равно прибрал от греха.
— Правильно сделали, — кивнул Бессмертных. — А теперь… Дэвид, вы всё прочитали, что я велел? Идемте, будем разбирать.
— Я буду у себя, у меня появилась интересная мысль, ее нужно записать, — прощебетала Каролина и испарилась.
Остальные тоже разбрелись по своим делам и не встречались до самого ужина, пропустив обед по самым разным причинам. Каролина увлеклась сочинительством,
А вот ужин преподнес сюрпризы. Для начала, Каролина явилась вовремя, радостная (должно быть, муза надиктовала ей много интересного), раскрасневшаяся, в платье цвета осенних листьев и как-то неожиданно порыжевшая. Неизменное манто казалось первым осенним снегом на ёё плечах. Затем собрались остальные, и тут как раз ничего необычного не оказалось. Вот только привычный уже Свищевски явился поздно, сел поодаль, за один столик с какой-то пожилой дамой, не глядевшей по сторонам, и выглядел весьма бледно. Что и немудрено после полной мензурки чистейшего спирта, заключили мужчины, учитывая то, что Герберт был трезвенником.
А дальше события начали развиваться стремительно.
— Прекрасная Каролина! — воскликнул страдалец, встав во весь рост и едва не опрокинув суповую тарелку на соседку по столу. — Вы не принимаете меня всерьез, но я поклялся умереть, если вы не одарите меня благосклонностью! И я сделаю это, не будь я Герберт Свищевски…
— Интересно, каким образом на этот раз? — поинтересовался доктор, расправляясь с отменным жарким. — Кстати, он еще не пытался резать вены. Могу посоветовать моего соседа-коммивояжера — у него отменные опасные бритвы…
— Зато вчера он пробовал утопиться и заодно затопил соседнее купе, — сообщил всеведущий Ян. — Его сосед был просто в ярости!
— Я его более чем понимаю, — кивнул Теодор.
— Вот, на ваших глазах! — Герберт кинул что-то в рот, театрально запил это что-то глотком минеральной воды… — Прощайте, неверная, и пусть моя смерть будет на вашей совести!..
— Неверная?! — рассвирепела Каролина. — Можно подумать, я что-то обещала этому хлыщу, этому…
— Спокойно, — приказал Бессмертных. — Смотрите-ка, каков актер!..
Свищевски задыхался. Лицо его посинело, и не прошло и нескольких секунд, как юноша свалился под стол, стянув на себя скатерть и всё-таки облив пожилую соседку супом, по счастью, остывшим.
— Теодор! — рыкнул следователь, но доктор уже был подле упавшего.
— Мертв, — сказал он через несколько секунд. Слаженно завизжали дамы.
— Причина?
— Пока не могу сказать… — Немертвых наклонился, словно собираясь поцеловать покойника. — Запах очень знакомый. Смерть наступила практически мгновенно, это был сильный яд. Прошу разрешения на вскрытие.
— Пустая формальность, — хмыкнул Бессмертных, возвращаясь к своему эскалопу. — Вскрывайте.
Он поманил стюарда и велел:
— Освободите какое-нибудь помещение. Главное, чтобы свет был хороший.
— Будет исполнено… — пролепетал тот и исчез.
Покойника вынесли. В вагоне-ресторане повисло тягостное молчание…
— Ну что я могу сказать? — говорил доктор пару часов спустя. — Вполне здоровый молодой человек. Если что, кактус вреда его пищеварительному тракту не причинил. Причиной же скоропостижной кончины явилось, действительно, отравление сильным ядом семейства… — далее Немертвых ударился в такую терминологию, что даже Бессмертных поморщился. — Одним словом, яд вызывает мгновенный паралич дыхательных путей… ну и так далее. Однако, что интересно…
Доктор умолк, остальные с интересом уставились на него.
— У Свищевски за щекой был кусочек мыла, — негромко сказал он. — Этот юнец явно собирался устроить спектакль с пусканием пены изо рта и прочими конвульсиями, он явно в этом поднаторел. Отсюда вопрос: если он намеревался играть, зачем ему глотать настоящий яд?
— То есть вы хотите сказать… — произнес Дэвид, но фразы не закончил, за что получил подзатыльник от начальства. — Гхм… Кто-то его отравил?
— Именно это я и хочу сказать, — кивнул Теодор. — Свищевски проглотил вот это…
Он продемонстрировал что-то непонятное.
— Похоже на остатки леденца. Их в поезде все поедают сотнями, — заметил Бессмертных. — И что, кто-то озаботился нафаршировать эту конфетку ядом.
— Это не те леденцы, — сказал доктор. — В смысле, это леденцы, но не обычные, а с хинином. Горечь невероятная, можете удостовериться…
— Нет, спасибо, — отказался Дэвид, которому Теодор сунул под нос остатки леденца.
— Насколько я понимаю, наш покойный пользовался ими не в качестве лекарства, он, повторюсь, был совершенно здоров, а чтобы вызвать обильное слюноотделение…
— А, точно, он же постоянно пускал пузыри! — воскликнула Каролина. — И что же дальше? Он хотел улучшить эффект, добавил мыла… но кто-то отравил его леденцы?
— Похоже. Но мотив? — спросил Бессмертных деловито.
— Он единственный прямой наследник, — уныло произнес стажер Дубовны. — Мотивов полным-полно у всех родственников, кто может претендовать на наследство…
— В таком случае, вы, Дэвид, разберитесь с их генеалогией и решите, кто является наиболее вероятным заказчиком этого убийства, — велел следователь. — Книга знатных родов наверняка есть в библиотеке. Если не окажется, запросите данные телеграфом из управления. Приступайте.
— Так точно…
— Ян, Берт, опросите пассажиров. Возможно, кто-то что-то видел. Этот юноша слишком старался бросаться в глаза, чтобы можно было его не заметить. Пол… гхм… мои соболезнования.
Топорны рвал на мелкие клочки расстрельный приговор на имя Герберта Свищевски. Ему нечасто приходилось делать подобное, и он всякий раз страдал, как в первый. Каролина подсела к нему и ободряюще погладила по плечу, но офицер не отреагировал.
— Теодор, — продолжал Бессмертных. — Если будут еще какие-то соображения…