Ведич
Шрифт:
– До Брянска на машине, потом поездом до…
– И всё-таки Брянск вы не минуете.
– Я понял, – сказал Тарасов. – В Брянске сидит Варавва Елин, который…
– Если он вас почует, ваша миссия провалится.
– Но ведь он не конунг, – засомневался Булавин.
– Не конунг, но владеет неплохим набором магических приёмов.
– Что вы предлагаете?
– Можно поехать через Рославль – Смоленск и далее через Москву. Но я не уверен, что это направление не перекрыто.
– Надо нейтрализовать Варавву, – сказал Черкес, жующий жвачку.
Все посмотрели
– Устами младенца… – усмехнулся Хмель.
– Николай прав, – кивнул Тарасов. – Только тогда мы выберемся отсюда более-менее спокойно.
– Лично я за, – сказал Хмель. – Эта чёрная сволочь свила здесь роскошное гнездо, подмяла под себя все местные властные структуры и не даст никому ни вздохнуть, ни, как говорится, п…ть.
– Не груби.
– А что я сказал?
Онуфрий поднялся:
– Думайте, родичи. Жить надо упруго, динамично, раскованно, не ждать милостей от врага, опережать его. Звоните, ежели что.
– Нам понадобится ваша помощь, – сказал Тарасов. – Я имею в виду волхвов.
– Сделаем, что можем.
Онуфрий помахал всем рукой, вышел из горницы.
– Что ж, давайте поразмыслим, как нам взять за жабры господина магистра, – сказал Тарасов.
Глава 19
КОНУНГИ
Москва
Они собирались вместе редко, владея способами ментальной связи, а также великолепной спутниковой компьютеризированной техникой, разработанной в последнее время. Но угроза пробуждения в массе российского народа духовной Памяти была столь велика, что Синклит решил созвать все свои чёрные силы и объявить их носителям о возможной Духовной Революции.
Слухи о рождении будущего лидера России, прозванного Серебряным мальчиком, наконец достигли критической массы и стали уже не слухами, не легендами, не мечтами, а информацией. Засланные в структуры Катарсиса – Русского Духовного Сопротивления разведчики докладывали о каких-то возникающих там замыслах, и, хотя точно никто ничего не знал, конунги начали массированный поиск Серебряного мальчика, возраст которого приближался – по расчётам – к возрасту овладения мощными паранормальными способностями, сиддхами – как называли их индуисты и сами конунги.
Великая возрождающаяся Русь оставалась последним оплотом божественной Духовности на Земле. В русском языке и культуре всё ещё хранились смысловые ключи Гиперборейской Культуры Глубинного Покоя. Русские люди всё ещё способны были возродить Империю Духовного Истока, каждый человек которой, став «человеком Пути», реально развив в себе естественную природную силу, мог достичь уровня богочеловека.
Вот почему Синклит, владеющий тайными методиками управления людьми, претендующий на абсолютную мировую власть и добившийся на этом поприще значительных успехов, стремился уничтожить любые искры сопротивления. Катарсис с его Витязями, постепенно очищающими Россию от чёрной заразы, был у Синклита как кость в горле. Сопротивление русского Рода нарастало, и это не позволяло конунгам чувствовать себя комфортно.
В субботу, седьмого октября, в московском «Президент-отеле»
Естественно, на совещание были приглашены и российские конунги. Всего их набралось двенадцать человек, целый «прайд», как выразился Эббот. Четверо из них жили в Москве, двое обосновались в Санкт-Петербурге, остальные в других городах и сёлах России. Командовал российским «прайдом» жрец и неомасон Михаил Северин, проживающий в Великом Новгороде. Хотя было известно, что он имел квартиры и коттеджи практически везде, и в России, и за рубежом.
Всего в малом сессионном зале «Президент-отеля» собралось тридцать шесть человек. Начал совещание Джейсон Эббот, похожий на добродушного американского пастора. Каковым он, собственно говоря, и являлся по официальной версии.
Вообще же о совещании нигде не было сказано ни слова. Российские СМИ о нём ничего не знали. Встреча жрецов Синклита никак не афишировалась. Лишь администрация «Президент-отеля» была поставлена в известность о проведении на его территории закрытого заседания «специалистов в области изучения нетрадиционных методов лечения больных раком». Впрочем, руководители отеля вскоре после совещания забыли об этом мероприятии, как и те, кто его охранял.
Сначала помощник Эббота бельгиец Нитерк зачитал доклад о политических течениях в странах третьего мира, которыми управляли конунги.
Потом латышский конунг Оте Аунс затеял дискуссию о возрождении значения «магических эффекторов», которыми в древности являлись жезлы, посохи, маски, иконы, жертвенники и другие магические предметы. Но его инициатива особого энтузиазма не вызвала. Эпоха магических формул, символов и предметов ушла в прошлое, несмотря на эффективное применение магами древних методик. На смену «заряженным магией» вещам шли новые методы управления материальным миром и людьми, основанные на прямом подключении сознания к торсионным энергетическим полям. Хотя магия жертвоприношений, ритуалов и символов всё ещё практиковалась адептами чёрных месс и успешно ими применялась.
К примеру, сам Джейсон Эббот считался адептом двух магий, красной и теллуровой, и с успехом применял заклинания, древнюю руническую символику и священные предметы.
Под красной магией жрецы подразумевали жертвенные ритуалы, в которых в качестве универсального энергетического средства использовалась настоящая кровь. Это были и ритуалы Вуду, и Макумба, Чёрные мессы и африканские Магические Заговоры, практики Гоэтии и Некромантии и ритуалы вампирических Отъёмов, преследующие цель получения бессмертия.