Ведьма Агнета
Шрифт:
Утром на улице солнышко, птички поют. Так салатика сырного захотелось, аж слюна потекла при мысли о нем. Все продукты в доме есть, только майонеза не хватает. Поставила яйца вариться, три на салат, а четыре на завтрак. Вода сразу как-то сразу мутной стала, хотя я их помыла. Ну, мало ли, может, реакция какая с водой. Ушла утренние процедуры проводить. Вернулась, вода кипит, а все яйца сверху плавают, как будто они пустые.
Сунула их под ледяную воду, немного остудила и принялась чистить. В них не было желтка, притом во всех. Его словно кто-то
Зашла к курочкам, поменяла им водичку, насыпала дробленки, собрала снесенные за ночь яйца. Открыла им дверь, пусть погуляют. Пошла к козам, там все, как всегда. Подоила и с ведром в дом отправилась. Принесла молоко, а оно у меня на глазах свернулось и затухло. На поверхности начала образовываться плесень. Подхватилась и понеслась с этим добром на улицу.
– Ну ты и дура, это надо же до такого додуматься, – в сердцах сказала я.
Выливая порченое молоко на пустыре около заброшенного дома, приговаривала:
– Порченое молоко выливаю, все тебе назад возвращаю в двойном размере, чтобы у тебя так же тухло в жизни было, как в этом ведре. Пусть будет так, как я сказала. Аминь.
Пока выливала, три раза повторила, да от души, да представив ту даму, что в стену долбилась. Сходила за пустым яйцом и лопаткой. Прикопала его там же, только пожелания другие отправила и тоже все с возвратом. Пусть теперь своим же «добром» захлебнется. В следующий раз, может, подумает, как людям пакостить. Плюнула на то место, где яйцо закопала, и отправилась домой.
– Тетя Агнета, тетя Агнета, подождите, – услышала я знакомый детский голосок.
Остановилась около калитки.
– Здравствуй, Настя, а молока сегодня нет. У тебя вчерашнего дома не осталось? – спросила я девочку.
– Осталось немного, на пару кормлений хватит, наверно, если оно конечно не закисло.
– Могу йогурт тебе дать, правда, братишка у вас еще маленький, не знаю, можно ему или нет, – предложила я.
– А вечером молоко будет? – спросила она с надеждой.
– Должно быть, я надеюсь, – посмотрела я на то место, куда тухлое вылила.
– Я вечером приду, часов в пять. Хорошо? Папа вам денежки за молоко перечисляет? – спросила Настя.
– Приходи в пять. Папа твой исправно платит, – улыбнулась я.
Девочка помахала мне ладошкой и побежала в сторону своего дома.
В кухне уже крутился Константин Петрович.
– Утро доброе, – радостно поприветствовал меня товарищ. – А что, каши сегодня не будет?
– Вам же вчера она не по душе пришлась, – усмехнулась я. – Позавтракаем останками запеканки и бутербродами с сыром, или просто сыром, – достала я позеленевший хлеб.
– Агнета, вы вроде хозяйка хорошая, а у вас вот такое тут хранится, – скривился Константин, кивнув на плесневелый хлеб у меня в руке.
– Вот не поверите, Константин, сама в шоке, – отнесла я буханку на улицу.
В душу закрадывались нехорошие сомнения, и я с ужасом открыла холодильник. К счастью, продукты там не испортились. Все пересмотрела и перенюхала, вроде порча не успела коснуться холодильника. Решила ничего на завтрак не готовить, боялась, что в руках продукты начнут портиться. Дочь накрыла на стол, позавтракали.
– Эх, хорошо, но мало, – причмокнул Константин, доев последний кусочек запеканки.
– Вы же вчерашнее не едите? – подколола я его.
– Ну, мы же это сегодня едим, значит сегодняшнее, – рассмеялся он, настроение у него было хорошее.
Он пробрался в зал и выбрал еще несколько книг с книжной полки.
– Агнета, если я вам нужен, то скажите, а если нет, то я пойду читать. Давно так себя хорошо не чувствовал, – он улыбался.
– Пока ваша помощь не требуется. Может, после обеда шифоньер перенесем в летнюю кухню.
Он ушел в беседку, а я подхватила плесневелый хлеб и отправилась его уничтожать. В этот раз я его сожгла, с оговорами да шепотками.
Теперь нужно топать в магазин за майонезом. Хлеб, к сожалению, по выходным не продают, придется свой ставить или лепешки печь. Ну да ладно, это дело поправимое.
В магазине стоял худой молодой парень со светлыми длинными волосами, убранными в хвост, и козлиной бородкой. Выбирая продукты, он подергивался и закатывал глаза, когда Марина задавала ему уточняющие вопросы. Одет обычно: джинсы, кеды, ветровка. Пока он набирал себе продуктов, я разглядывала в витрине майонез. Парень немного отступил назад и наткнулся на меня, я его придержала рукой, чтобы уж совсем не упал. Он дернулся, извинился, рассыпал сдачу по прилавку. Марина помогла ему все собрать. Схватил пакет с продуктами и выскочил на улицу.
– Это что за малахольный? – спросила я продавщицу.
– Это батюшка местный, отец Николай, – усмехнулась Марина.
– Почему в мирской одежде и не на службе?
– Отслужил, наверно, – пожала она плечами. – Холостой, между прочим, – подмигнула она мне правым глазом.
– Марина, у меня муж есть, – ответила я укоризненно.
– Мужа мы твоего не видели, так что имей в виду, – засмеялась она. – Батюшка сюда три года назад приехал с мечтой найти селянку и жениться на ней. А у нас молодых и нет особо, девчонки 9-й класс заканчивают и в город бегут учиться. Если возвращаются, то уже с семьями.
– Слушай, Марина, а кто-нибудь в поселке мебелью занимается? Мне дочери кровать нужна.
– Ну, вот он и занимается, мастерская у него, – кивнула она на дверь.
– Понятно, давай майонез вон тот и пачку соли, и я побежала, может еще и догоню блаженного.
Выскочила на улицу, – стоит, на небо любуется. Одну ногу на велосипед забросил и никуда не едет.
– Здравствуйте, батюшка, – обратилась я к нему, а саму смех разбирает, парень-то меня лет на восемь моложе.
– Здравствуйте, меня Николай зовут, – улыбается. – Церковь только на следующей неделе работать будет.