Ведьма Агнета
Шрифт:
– Нет, спасибо, обойдусь запеканкой, – отказался он от такого заманчивого предложения. – Вкусное какое молоко. Коровье? – отпил он немного из стакана.
– Козье, – усмехнулась я.
Он одобрительно кивнул и допил оставшееся молоко. Я ушла колдовать на кухню, а он остался в бане муд-рить с печкой. Остатки утрешнего и свежее вечернее молоко отправила на сыр. Дочь в своей новой комнате расположилась прямо на полу и что-то там рисовала, периодически заглядывая в ноутбук.
– Мам, я тут переночую?
– На чем? Кровати-то нет, кресло тебе, может, раскладное сюда притащить?
–
– Давай диван из кабинета сюда затолкаем, тогда я буду ночевать в зале, – предложила я.
– Ладно, не надо, что мы его туда-сюда тягать будем. Пару-тройку ночей-то я и в зале посплю.
Вот озадачила меня Катюшка с кроватью, это же за новой мебелью надо в город ехать.
Согрелся чайник, поспела запеканка. На ужин явился постоялец.
– Воды в бак залил, печь растопил, через час-два баня будет готова, – отрапортовал Константин. Первый раз за весь день он улыбался, явно был доволен собой.
– Молодец, садись, чай сейчас пить будем с творожником, – в ответ улыбнулась я.
На стол поставила в пиалушке сливок, варенья яблочного и домашней сгущенки, выбирай, что хочешь, или ешь так. Положила всем по кусочку запеканки в тарелки, налила чай, уселись ужинать.
– Ой, вкусно-то как. В детском саду всегда запеканку любил, хоть она и кисловатая у них была. А тут и сладкая в меру, и с легкой кислинкой, и с ароматом смородины. Чудесная вещь, – произнес Константин, облизывая ложку.
– Ну, хоть в чем-то угодила, – улыбнулась я.
– Вот только кот ваш как-то на меня смотрит странно, – кивнул он на кота, который забрался на стул и внимательно следил за каждым движением гостя.
Проследила за его взглядом, и мурашки поскакали по всему телу, начиная от затылка, и закончили свой ход где-то в районе пяток. Вокруг шеи гражданина обвилась маленькая черно-зеленая змейка, ее хвост уходил куда-то в тело. Периодически она поднимала свою головку и шипела в сторону Проши. Я протянула руку к ней, и она попыталась меня ужалить. Константин испуганно отшатнулся от моей руки. Со стороны это выглядело весьма странно, кроме меня и Проши эту дрянь никто не видел.
– Мошка около вас летает, – пояснила я.
– Ну да, весна на дворе, просыпаются разные насекомые, – кивнул он, уплетая второй кусок запеканки.
Сложно было отвести свой взгляд от змейки, а она заметила, что зрителей у нее больше стало, и продолжила уже шипеть и в мою сторону.
– Константин, как вы себя чувствуете?
– После вчерашнего? Если сравнивать с тем, что раньше у меня было, то просто замечательно. Ну а в молодости бывало и лучше, – отпил он чаю.
Встал, помыл руки и ополоснул за собой тарелку с чашкой.
– Пойду баню проверю. Вы мне полотенце не дадите какое-нибудь? – спросил он. Выглядел товарищ весьма бодро.
– Да-да, сейчас, – выдернула полотенце из стопки, предназначенной для постояльцев.
Он ушел, а я была просто в растерянности от увиденного.
– Проша, это же что-то нехорошее? Да? – спросила я кота.
Он одобрительно мявкнул. Решила не полагаться на мнение кота и посмотреть на картах. Таро подтвердили мои опасения, тут и угроза здоровью имеется, и смертельная болезнь, и крушение всех планов. Вот как бывает у человека: и бес сидит, и сущность какая-то, а может, и порчу кто навесил, товарищ-то с изюминкой запашистой. Спросила у карт, могу ли я это снять; дали добро, надо, чтобы и сам Константин этого захотел. И самой решить, надо мне это или нет.
Вдруг у меня галлюцинации начались – от полынного ли дыма или опухоль какая в мозгу образовалась и мне просто это мерещится.
Попарился в баньке
Долго думала – убирать эту гадость у него с шеи или нет. Безумство и отвага – это не ко мне, только в состоянии отчаяния могу сделать необдуманный шаг. Посмотрела, почитала тетрадки, ни к чему душа не лежит, все не то. Да и много записей, разбираться надо с каждой.
Время идет, а Константин Петрович из бани не выходит, может, сразу к себе на летнюю кухню прошел, да спать улегся. Но после банных процедур всегда пить хочется, а он такой привереда, воду из-под крана пить не будет, чай запросит. Да и спать ложиться на не застеленный диван мало приятного, не пьяный, чать. Беспокоиться начала да и потопала болезного проверять.
Захожу в предбанник, а там дым из-под двери пробивается. Открываю парилку, а там все в дыму. Это чудилко веник старый можжевеловый решил подсушить и положил его на печку. Видно, он его сначала замочил, а потом решил ароматным паром подышать и разложил его не на горячих камнях, а на печной железке. Поплохело ему от жары, да и не заметил, как отключился. Потрогала его, вроде живой, дышит.
Рядом эта гадость ползает и его во все места кусает, видно, не нравится ей можжевеловый дым, если от него отлипла. Так я по ней этим дымным веником давай настукивать.
– Ах ты дрянь такая, иди, откуда пришла, за моря да за океаны, в гнилые топи, да непроходимые места, где нога человеческая не ступает. Да что бы тебе там сгинуть во веки веков, да лопнуть от твоей жадности, да забрать с собой всю гадость, что ты Константину, рабу божьему, причинила. Знать тебя не знаю, ведать не ведую, в огне тебе гореть, земле тебя предать, водой тебя смыть, да в дыму тебя уморить. А ну, пошла, окаянная, из моего дома и с моего двора. Да будет так, все, что я сказала, все сбудется, ключ, замок, язык, да будет так.
Змейка надулась, как воздушный шарик, да вылетела из бани. Тут-то ее Проша и словил да схрумкал.
– Ох, Проша, ешь ты всякую гадость, я же на нее чего только не наговорила. Смотри, не заболей, – покачала головой, смотря, как кот дожевывает змеюку.
На болезного гражданина водой побрызгала, не стала на него много лить, а то скопытится у меня еще в бане, а мне потом как ей пользоваться. Задышал ровно, глазки открыл, смотрит на меня удивленно.
– Где я? – спрашивает.
– В преисподней. Вставай давай потихонечку, а то ишь тут развалился, муди раскидал по полу. Кто же с похмелья-то парится, это вот надо до такого додуматься, – бурдела я, приподнимая его тушку.