Ведьма без имени
Шрифт:
Мой пульс замедлился. Я слушала сердцебиение Трента, вдыхая его запах и отказываясь двигаться. Мне понравилось так просыпаться, но действительно, было ли реалистично даже надеяться, что это могло продлиться? Быть постоянным? Я знала, что это было лучше, чем искать «и жили они долго и счастливо». Мой послужной список говорил сам за себя.
– Все равно не видно? – сказал Трент.
Я улыбнулась.
– Как ты это сделал? – мягко спросила я, и его рука проследила путь по моему плечу, когда он сдвинул тонкую
– Это неизбежно, – сказал он, когда ощущение мчалось от его прикосновения. – Мы хорошо справляемся вместе. Например, чем хочешь заняться сегодня?
Мой график был уже полон неизвестного, но я села, готовая играть в игру.
– О, я не знаю, – сказала я, зная, что Трент будет узнан где угодно в тот момент, когда он окажется на публике. – Позавтракать земляникой, полежать на пляже, возможно, пройтись по каким-нибудь магазинам бикини. Легко поужинать на лодке. Лечь спать, прежде чем солнце взойдет. Проснуться около полудня и сделать это снова.
Приподнявшись на локте, он улыбнулся и убрал мои спутанные волосы за ухо. Его щетина блестела на свету, и я захотела почувствовать ее грубость.
– Посмотри, что я предлагаю? – сказал он, откидывая простыню, чтобы показать себя с нового и очень хорошего угла. – Это именно то, что я хочу сделать.
Ухмыляясь, я быстро передвинулась вниз и оказалась рядом с ним. Мой реальный список был существенно иным: проверить новости, чтобы посмотреть, сработала ли наша поддельная смерть, сделать бутылку для души для Айви, избежать неудобных вопросов от мамы.
Внезапно я поняла, что рука Трента двигалась, постоянно двигалась по мне, пробегая позади моего уха с удобной безопасностью, будто он делал это в течение многих лет.
– Нет абсолютно ничего, что я не могу сделать, – сказал он и вздохнул, пристально глядя мимо меня на частный пляж. – А я должен сделать сто вещей.
Он волновался по поводу своих девочек, но я не могла сопротивляться желанию, разрешить моим пальцам пробежаться по его груди. Его тело напряглось, и я улыбнулась.
– Мы должны чаще прикидываться мертвыми. Это самое хорошее утро, которое у меня было за долгое время.
– Всегда есть комната, которую можно улучшить. – Вес Трента переместился, когда он склонился надо мной. Его рука прошла восхитительный покалывающий путь, когда она залезла под подол короткой ночной рубашки, жестко обосновываясь на моей талии. Я улыбнулась и притянула его к себе, снова целуя.
Я закрыла глаза и вдохнула. Намек на запах мыла моей мамы сделал все более знакомым, и моя рука устойчиво прошла вниз по его боку и бедру, прежде чем я залезла внутрь, чтобы найти его. Его дыхание изменилось, и я замешкалась, когда его губы покинули мои и отправились вниз по моей шее к груди.
– Элис, они все еще спят. – Голос Такаты прошел через меня, и Трент подскочил.
– Они на три часа впереди нас, – запротестовала моя мама. – Мы должны идти, а я не собираюсь сбегать отсюда и оставлять им записку!
– Значит, ты постучи к ним в дверь, – проворчала Таката. – Почему ты заставляешь меня делать это?
– О, ради Бога, я сделаю это, – сказала она, и звук ее шагов громко разносился от плитки. – Присмотри за вафлями, ладно? Они должны подняться.
Трент посмотрел вниз на меня, его прерванная страсть становилась весельем в уголках глаз.
– Я встаю. Им нужно идти.
– Прости, – сказала я, примирительно морщась, и он перекатился, чтобы сесть, устраиваясь около меня с одеялом на коленях.
– Доброе утро, миссис Морган! – произнес Трент громко, когда уставился в потолок, и я двусмысленно на него глянула.
– Смотри, они проснулись, – услышала я, как она предупредила Такату. – Иди, проверь вафли.
Она едва постучала прежде, чем открыть дверь, и я дернула одеяло, когда она заглянула внутрь, принеся с собой аромат кленового сиропа и готового жидкого теста.
– Доброе утро! – счастливо произнесла она, ее убранные волосы делали ее более похожей на мою сестру, чем на мою маму в повседневных джинсах и отличном свитере. – Завтрак готов. Вы можете его съесть, пока он горячий, или позволить ему остыть, но я не хотела уезжать, по крайней мере, не сказав «Доброе утро».
– Ты уезжаешь? – сказала я, захватив одеяло, когда Трент угрожал стянуть его с меня.
Моя мама двинулась вперед, щелкая каблуками, когда она шла, чтобы полностью открыть жалюзи. Пролившийся солнечный свет причинил боль глазам.
– Сегодня мы улетаем. Сегодня большой день! – Она повернулась, сияя. – Черт, вы отлично смотритесь вместе. Рейчел, если ты проигнорируешь это, я разозлюсь. У Трента есть…
– Мама! – закричала я, и она моргнула, став немного красной. Трент не помогал, и я ущипнула его, чтобы он молчал, когда он открыл рот, по-видимому, чтобы спросить, что она думала, у него было, чтобы заинтересовать меня.
– Прости, – сказала она, удивив меня. – Я просто хотела увидеть тебя, прежде чем мы уедем.
– Куда ты едешь? – снова спросила я. – Мне нужно сделать кое-какие чары, и я подумала, что ты могла бы помочь мне. С покупками, если нет ничего другого.
– Э-э-элис? – прокричал Таката. – Где корица?
Ее глаза загорелись, а затем она нахмурилась, явно раздираемая на части.
– О, я не могу, дорогая, – сказала она, когда подняла мои джинсы с пола и свернула их. – У нас с Дональдом билеты на самолет в Цинци через несколько часов. Мне нужно спланировать твои похороны.
– Сработало! – воскликнул Трент, и я улыбнулась, когда глаза моей мамы пылали от предвкушения.