Ведьма Дивнозёрья

Чароит Алан

– Стало быть, добился своего, – хмыкнул Яромир. – Надо же!

– А чем этот Мокша может помочь? – Это имя Тайка слышала впервые: похоже, хозяин болот на новую ведьму-хранительницу посмотреть не пришел и себя показать не захотел.

– Ничем, – леший махнул рукой. – Пошлет он тебя… далече.

Яромир не согласился:

– Если кто и в силах помочь, то только он. Мокша очень стар. Его сослали в Дивнозёрье века назад, еще по указу деда нынешнего царя. – Завидев недоумение в глазах окружающих, дивий воин нахмурился: – Вы хоть знаете, что дупла не первый раз

закрываются?

Все взгляды обратились к нему. Кажется, это было новостью не только для Тайки.

– Тогда слушайте, – Яромир говорил негромко, но каждое его слово было отчетливо слышно. – В незапамятные времена, когда никто из вас еще не родился на свет, дивьи люди узнали про волшебный край, где живут смертные. Многих, как и ныне, влекли местные чудеса. Легенды о Дивнозёрье рассказывали нашим детям, а люди, наоборот, придумывали сказки о нас. Все соблюдали законы и жили в мире, а если и случались недоразумения, с виновниками разбирались быстро. Те дни по сию пору называют золотыми. Но однажды в Дивьем царстве случилась война…

Он замолчал, чтобы перевести дух, и Никифор услужливо подвинул ему кружку с квасом. Промочив горло, Яромир продолжил:

– Чтобы оградить чудесный край от неминуемой беды, царь повелел закрыть все ходы и выходы. Многие тогда не пожелали вернуться домой. А некоторые – вроде Мокши – и не могли. Спустя века вязовые дупла снова открылись, но оказалось, что людская память коротка. В нас больше не верили, чудесный мир изменился, законы были забыты, и пришлось все начинать сначала.

– Помню-помню сказки о золотых днях… – кивнул Гриня.

Раздались возгласы:

– И я!

– И я тоже!

А Никифор лишь усмехнулся в усы:

– Эх, молодежь! Я вот знал, что это все не сказки.

– Может, тогда откроешь секрет, отчего дупла вновь закрылись? – Майя дрожащими пальцами крутила свои многочисленные браслеты.

– Небось, опять война? – пожал плечами домовой.

– Может, и так, – вздохнул Яромир. – Но, как бы там ни было, Мокша застал золотые дни. И если он жив по сию пору, значит, колдовать не разучился.

– Только нынче он сам по себе, – Гриня утер вспотевший лоб рукавом рубахи. – Уж я ходил к нему на поклон с дюжину лет назад, корзинку лягух принес, грибочков отборных, шишки самые лучшие… не взял. Грит, хоть вы и местные, а все одно царские прихвостни.

– Тогда я к нему пойду! – Тайка вскочила, ее темные глаза горели решимостью. – Уж я-то точно не за царя.

– А сама недавно дивьей царевной называлась, – усмехнулся Яромир.

– И что? Это шутка была такая. И вообще, не нравится – сам иди, – Тайка слегка покраснела.

– Мне Мокша точно не поверит. Умный слишком. И хитрый, как все болотники.

– Тогда решено. Я ведьма-хранительница, стало быть, мне и идти. Гриня, где живет этот ваш хозяин болот?

– Знамо где – в трясине, – леший нахмурился. – Ты уж там поосторожнее, ведьмушка.

– С ума сошли? Мою Таюшку-хозяюшку на верную погибель посылать! – Одинокий возглас Никифора потонул в одобрительном гуле.

– До границы я провожу, а дальше ты уж как-нибудь сама. – Мавка Майя накрыла ладонью Тайкину руку. – Никто из нас не ходит в Мокшины топи.

– Соберу-ка я пока даров. Малинки там, яблочек, – Пушок взмахнул крыльями и вылетел в раскрытое окно.

Даже не попытался напроситься за компанию. Вот тут-то Тайке стало по-настоящему страшно. Прежде коловерша от приключений не отлынивал, даже против оборотня готов был пойти, а тут вдруг струсил.

Но отступать было поздно: все Дивнозёрье надеялось только на нее.

Беспокойные гости разбрелись по домам, лесам, рекам и озерам; последней скрылась в садовых кустах кикимора Кира. А Яромир остался сидеть.

– Чего ждешь? – насупилась Тайка.

– А куда мне идти? – Дивий воин поправил плед на старом бабкином диванчике. – Лучше подожду тебя здесь.

– Нет уж! – Тайка топнула ногой. – Ты в заброшенном доме жил? Вот и живи себе дальше. Марьянка только рада будет.

– Тяжко мне с ней, – Яромир опустил глаза. – Болтает без умолку, спасу нет.

– Ничего, авось до смерти не уболтает.

Еще не хватало, чтобы этот дивий наглец тут распоряжался, пока ее не будет! Тот, впрочем, упорствовать не стал:

– Будь по-твоему, дивья царевна… А ты ведь сохранила перо из крыла моего симаргла?

– Ага, – нехотя призналась Тайка.

Перышко, оставшееся с той памятной ночи, она хранила под подушкой.

– Возьми его с собой, – велел Яромир. – Если попадешь в беду, брось на ветер и позови Вьюжку.

– Его зовут Вьюжка? Вот этого собакена здоровенного? – Тайка, не удержавшись, хихикнула, а дивий воин, покраснев, принялся оправдываться:

– Это Радмила придумала. Я вообще-то хотел Буяном назвать. Ума не приложу, почему ему не понравилось?

Провожали Тайку в путь, будто на войну. Пушок притащил корзинку с яблоками и ягодами, Никифор выдал фляжку со сбитнем в дорогу, а потом самолично проверил все обереги, поцокал языком и принес с чердака еще два – для пущей уверенности (один из них вообще-то был заговорен на удачу в рыбалке, но Тайка все равно взяла). Гриня вручил ей собственноручно вырезанную еловую палку с навершием из корня, чтобы сподручнее было по болотам ходить. Даже кикимора Кира поделилась пуховым платком, с которым никогда не расставалась: мол, ночи на болотах холодные, а сестрицы-трясовицы только того и ждут, чтобы на человека лихорадку напустить.

Сама Тайка взяла серебряный ножик, соль и спички, веревку покрепче, всякие ведьминские мелочи и перо симаргла, конечно же. Уже у калитки Майя всунула ей в руки зеркальце:

– Если будет гневаться хозяин болот, покажи ему это.

Тайка глянула на свое отражение и ахнула: вот как должна была дивья царевна выглядеть! Платье парчовое, жемчугом шитое, на груди каменья самоцветные, золотой обруч блестит-переливается, а косы… косы в руку толщиной!

– Ух ты, волшебное!

– Да ну, обычное, – мавка отмахнулась. – Показывает чепуху всякую. Мокша его потерял, а я нашла. Не хотела отдавать, но ради общего блага… полюбовалась красой, и хватит.