Ведьма и Горгулья
Шрифт:
Ну, конечно! Оружие! Лапы Аире и меч Эстебана всё еще покрыты специальными рунами. На то, чтобы усилить их свойства, сил хватит. Должно хватить. Приумножить существующие чары куда легче, чем сотворить новые. К великому удивлению ведьмы, на её чары отозвалась и лопата Ревгош, серебряные руны на которой так же засветились и запели, усиливая свойства артефакта.
— Сражайтесь! — крикнула Фаримез своим спутникам, воздевая руки над собой и удерживая шарик света, — сейчас они уязвимы для вашего оружия!
Спутники не стали задавать никаких вопросов и новую информацию к сведению приняли мгновенно. Эстебан, отбросив в сторону щит, закрутился волчком и ворвался в самую гущу мертвяков, откуда через пару мгновений во все стороны полетели кости. Аире не отставала: любой, оказавшийся в пределах досягаемости её лап и хвоста, оказывался безвозвратно стёрт в пыль. Ревгош же страховала уязвимую сейчас Фаримез, которая никак не могла за себя постоять. Да, шар света над её головой отпугивал нежить, и всё же каждые несколько секунд находился особо упорный мертвяк, которого приходилось успокаивать лопатой.
Бой продолжался больше десяти минут. Эстебан и Аире уже были полностью серыми, покрытые костной пылью. В воздухе медленно разливался пока ненавязчивый, но уже тошнотворный запах тления. В конце концов, и со второй партией было покончено.
Эстебан и Ревгош опустились на землю. Сейчас их предел сил был подвергнут серьёзному испытанию. Аире тоже глубоко и тяжело дышала, с чувством глубокого удовлетворения созерцая груду костей перед собой, которая медленно рассыпалась прахом.
— Ну теперь-то, надеюсь, все, — Фаримез позволила шарику света пропасть и тоже в изнеможении опустилась на землю, — да уж, это не было похоже ни на что, с чем мы до сих пор…
В этот момент ей пришлось замолчать. Потому что вокруг них в очередной раз всё вздыбилось струйками земли. Не прошло и нескольких секунд, как на них напирали новые мертвецы.
Эстебан и Ревгош из последних сил поднялись на ноги. Фаримез тоже каким-то чудом заставила себя подняться, но все понимали: этой схватки им уже не выдержать.
— А я предупреждала вас, глупцы, не нужно сюда соваться, — злобно выкрикнула Аире, — ложитесь на землю и закройте руками голову! Быстро!!!
Исполнить приказ горгульи оказалось проще простого, особенно потому, что ничего другого сейчас никто из себя выжать бы не смог. Фаримез, Эстебан и Ревгош упали на землю и закрыли глаза. Аире же сорвала с себя бирюзовый кулон и, подняв его высокого над своей головой, принялась читать заклинание.
Фаримез даже не пыталась запомнить слов: настолько резали слух слова чужого языка, такую дрожь по всему телу они вызывали, что хотелось лишь лежать на земле и трястись от страха.
Но вот горгулья закончила творить свои чары. И в следующий момент её кулон взорвался, и ослепительный свет, яркой синей вспышкой разошёлся вокруг, стирая в пыль всех, кто попался ему на пути. Ревгош, Фаримез и Эстебан ощутили своими спинами ужасное касание этой силы, но их она всё же пощадила. Когда Фаримез открыла глаза, то увидела, что нечисть в очередной раз повержена. Аире же лежала без сознания, а в руках у неё был шнурок. Камня на месте уже не было. Горгулья не шевелилась.
— Нет! — закричала она, бросаясь к своему фамильяру и с ужасом понимая, {что} она сделала ради их спасения. Подскочив к ней, она принялась приводить её в сознание, но бесполезно: горгулья ни на что не реагировала.
— Твой фамильяр пал с честью, — сказал Эстебан, подходя к ней, — я буду помнить её как верного…
— Замолчи! — сердито сказала Фаримез, с трудом удерживаясь от того, чтобы впасть в отчанияе, — ничего не потеряно, ей ещё можно помочь! Если мы отнесем ее в деревню, если там обнаружит маг, какой угодно, хотя бы слабый, то я…
Но в этот момент раздался глухой и протяжный стон, от которого у всех троих кровь застыла в жилах. Они с ужасом посмотрели на склеп, из которого и исходил этот жуткий звук. И через несколько секунд оттуда вышло… даже не вышло, выползло страшное чудище… мертвец, словно слепленный из десятков других мертвецов. Множество тел составляли одно, куда большее по размеру. Это было то, чего Фаримез никак не ожидала здесь увидеть. И это было то, что поставит жирную точку в их приключениях. Нечисть, почти не имеющая себе равных по силе… Умертвие.
— Ну, это просто нечестно, — заплакав, сказала Фаримез. Какой же она была дурой, что не послушала Аире, какой же она была беззаботной, самоуверенной недоучкой. И теперь, несмотря на все их старания, несмотря на то, что Аире фактически принесла себя в жертву, их всех сейчас просто не станет.
— Я… пошлю сообщение… в свой посёлок, — задыхаясь, прошептала Ревгош, доставая из кармана своего плаща небольшое зеркальце и начиная судорожно водить по нему пальцами, — даже если… мы сейчас умрём… они хотя бы… должны знать…
Всё было кончено. Умертвие неумолимо приближалось. Это был конец. Даже если бы они встретили Умертвие вчетвером, полные сил, с запасом положенных амулетов и зелий — и то не факт, что удалось бы одержать победу, а уж сейчас… Фаримез сидела на земле, обнимая горгулью, в которой она даже перестала ощущать последние признаки жизни. Эстебан и Ревгош помогли встать друг другу, подбирая оружие и готовясь принять последний бой. И он кончился унизительно быстро: Умертвие издали жуткий звук, которые при хорошем воображении можно было бы расценить как смех. А потом… оно всего лишь дохнуло на них тенью своих способностей — и оба без сознания отлетают в стороны. После чего жуткие, полные мёртвого мрака глаза уставились на ведьму… Это был конец, для них в самом деле не было спасения. Наглость и самоуверенность будут жестоко наказаны. Игра окончена, они заигрались и проиграли, никто не придёт на помощь, никто не будет разгребать за них эти последствия, никто…
— ВЫ ДАЖЕ НЕ ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ, НАСКОЛЬКО ИСПОРТИЛИ МНЕ НАСТРОЕНИЕ!!!
Обернувшись назад, Фаримез увидела кого-то, кого последний раз видела безумно давно, наверное, в прошлой жизни… Синий плащ, посох с круглым сапфировым набалдашником, короткая клочковатая седая борода и глаза, полные злой и усталой иронии… Никогда в жизни она не была так рада видеть своего учителя, у которого, как известно, всегда был скверный характер… Сейчас она было готова обнять его, пасть перед ним на колени, умолять о прощении за своё легкомыслие, лишь бы он всего один раз исправил её ошибки и дал ещё один шанс…