Ведьма и волк
Шрифт:
Канхар, видимо тоже ощутил это и обернулся.
— Здравствуй, Дэй, — сказал он улыбаясь. — Прекрасный день, не так ли, друг мой?
— Прекрасный, — согласился я.
Сложно было не согласиться, ведь такого ясного неба над Эминаром давно не было.
— Только ты явно собрался его омрачить, — продолжал я.
— Не думаю, — спокойно ответил Канхар.
По его лицу пробежали черные тени, словно что-то блуждало под светлой кожей великого мага.
— Послушай, Дэй, ты должен меня понять.
Он сам подошел ко мне и положил руку на плечо, чтобы посмотреть вместе со мной на город под нашими ногами.
— Ты любишь Эминар ничуть не меньше меня, ты любишь все миры вокруг Эминара, а теперь представь, что древнее равновесие восстановится, нити станут мостами и мы все снова станем едиными.
— Это все конечно хорошо, — сказал я спокойно. — Ты знаешь, что я всегда этого хотел, от твоих игр рухнул пик пира, под ним треснула земля. Ты хочешь разрушить свой дом или изменить вселенную? Скажи мне, Канхар, кто ты и чего желаешь?
Канхар рассмеялся.
— Ну почему меня окружают такие глупцы? — спросил он и попытался сбросить меня вниз.
Его рука с плеча резко соскользнула к спине и ударила сзади, но я знал, я чувствовал, поэтому устоял и ответил Канхару тем же. Развернувшись, я ударил его рукой в грудь, швыряя в центр зала.
— Я обещал защищать этот мир, защищать тебя о чего бы то ни было, — прошептал я.
Светлые цепи опутали руки Канхара и приковали его к камням летающей площадки.
Нити, обматывающие его руки, стали видимыми. От него по светлым лучам расползалась темень. Я взглянул на Сильвию. Она все поняла и бросилась к Канхару. Ее тонкие пальцы стали быстро разматывать и освобождать нити других миров.
Канхар хотел помешать ей, но не смог. Свет цепей стал пробираться в его тело, лишая его магии.
— Прости меня, — прошептал я, чувствуя боль в руках, словно это меня раздирала чужеродная сила мира, решившего вмешаться.
Канхар оскалился, но ничего не сказал, и я только кивнул Гейлену, что был уже готов нанести удар. Его правая рука уже изменилась в огромную черную лапу с острыми клыками. Когда он использовал ее, я всегда отворачивался, но теперь не смог отвести взгляд.
Последняя нить слетела с сияющих рук моего друга. Острые черные когти вошли магу в грудь.
— Я найду вас, — прошептал Канхар.
Я только улыбнулся, понимая, что Гейлен сжал его сердце, и рванул его из этого тела, лишая его всякого могущества.
— Ненавижу, — прошептал Канхар.
Он не был мертв даже с дырой в груди.
Волосы его побелели. По щеке побежала слеза. Она светлым кристаллом упала в ладонь Сильвии.
Сердце в руке Гелиарда стало алым камнем, а Канхар продолжал улыбаться, пока его собственная кровь разъедала черную руку мага, врываясь в его тело словно что-то живое.
— Я проклинаю вас и ваших потомков, — прошептал Канхар, выдыхая последний свет, который почему-то устремился к Сильвии.
Он рухнул и цепи исчезли. Тьма вдруг отползла от него испуганно, почти беспомощно, а наша площадка стремительно полетела вниз на руины замка, но мне откровенно все равно, чем кончится это падение. Я знаю одно: смерть Канхара — это неверно. Канхар не должен умереть!
Я поймал тело, замечая, что Сильвия с Гейленом старательно пытаются смягчить наше приземления. Схватив лицо императора двумя руками, я взглянул в мутные алые глаза мертвого и сам не знаю зачем, стал мысленно просить у мира позволения дать этому человеку еще один шанс, всего один, потому что это наша вина, потому что это мы не уследили, потому что что-то сбило с пути великого мага и мудрого человека.
Мир согласился, поэтому в моих руках остался белый волк. Он едва дышал, но дыра в его груди постепенно затягивалась.
— Ты сошел с ума? — спросил меня Гейлен, когда мы опустились на обломки камней средь разрушенных стен.
Я выдохнул не отвечая. В глазах у меня стояли слезы, в груди была такая дикая боль, словно это мне выдрали сердце, а потом не дали умереть.
Тьма вновь шагнула к Канхару, накрыла его волной и исчезла. Я не дал ему шанс, а растянул его муки. Теперь я это понимал, но было уже поздно, если от Канхара что-то и осталось, оно было обречено.
Даймар закрыл глаза. Ему тоже хотелось заплакать, но слез в глазах не было, только острая боль в груди.
В тишине комнаты жалобно всхлипнула только Юкана. Она откровенно рыдала.
— Я хочу спать, — признался Даймар. — Теперь самое время разойтись.
Возражений не было и быть просто не могло.
Никто не хотел говорить в темноте ночи, потому что каждый смог сейчас побывать человеком, убившим лучшего друга.
Глава 8 — Они нравились друг другу
Сказав, что он хочет спать, Даймар не врал, но уснуть не смог.
Когда Урсула предложила забрать девчонок к себе, Гелиард возмутился, что при живом брате Юкана не станет ночевать у чужаков, хотя все понимали, что в действительности мужчина просто боялся, что его сестра еще что-то расскажет рыжей ведьме, что и так забрасывала его издевками.
— А Даймар должен остаться со мной! — неожиданно для всех заявила Кристина.
— Да, мне будет спокойнее с госпожой, — согласился полувойлак, и возражать никто не стал, позволяя ему уехать с Кристиной и Урсулой на такси.