Ведьма и зеркало
Шрифт:
На душе было неспокойно, тоскливо как-то. Словами и не описать.
— С тобой что-то происходит, дочка. Что-то не слишком хорошее, — сказал папа, присаживаясь рядом со мной на постель.
С чего он взял такую ерунду?
— Так, снилось что-то муторное, — ответила я без особой тревоги. — Бывает. Мелочи.
К сожалению, папа всю жизнь очень уж дотошен, когда речь заходила о мелочах. В отличие от мамы, которая обращала внимание только на нечто поистине масштабное.
— Или не мелочи, — задумчиво произнес
Я хмыкнула. Нет, рассказывать о сне все мне было не с руки. Тогда бы пришлось выкладывать и о своем неудавшемся гадании.
— Да толком и не помню, — отозвалась я с улыбкой. — Какие-то неясные образы. Правда, мелочи, папа. Даже упоминания не стоит.
Голова слегка ныла, во рту было сухо, но, в целом, я чувствовала себя вполне… терпимо. Не хуже обычного.
— Распереживалась вчера, верно? Из-за Левина? — снова заговорил отец так ласково, как мог только он. Мама нежничать особо не любила.
Я покачала головой.
— Не больше обычного. Я уже привыкла к нему. Ну, в той или иной степени.
Левин был только вершиной айсберга под названием "Одна моя большая проблема", и, кажется, он даже не являлся корнем всех зол в данном конкретном случае.
— Просто все как-то странно завертелось, па, — задумчиво произнесла я. — Словно вдруг стала маленькой лодкой, которую затянуло в водоворот. И сколько ни греби веслами, а выплыть не получится. Даже водоворота — и того не разглядеть.
Отец вздохнул и погладил меня по голове.
— Ты сильная, выгребешь из любого водоворота. Ты же моя дочка, вот и мама твоя так каждый раз говорит.
Я весело фыркнула. Когда речь заходит о том, что я вся в отца, обычно до комплиментов дело не доходило. Чаще всего в этот момент и мне, и папе объясняли про то, насколько мы оба слабовольные, несуразные и далее по списку.
— Именно, я вся в тебя. Поэтому, наверное, и влипла так серьезно.
И снова меня погладили по голове, утешая и подбадривая.
— Глупости это все, ты у нас чудесная, Сонечка. Самая замечательная девочка на всей земле. Уж я это знаю.
Да уж, мои родители, не смотря на мой довольно-таки почтенный возраст, считают меня своей маленькой драгоценной девочкой. И, наверное, до моих седых волос вряд ли хоть что-то изменится.
— Вот только ваших ожиданий не оправдала, — покаялась я с тяжелым вздохом. — Но, наверное, к этому уже все и так привыкли.
Обсуждать эту тему можно было бесконечно, именно потому поднимать ее совершенно не хотелось.
— Пойдем завтракать, Соня. И тебе наверняка нужен чай покрепче.
Мама поднялась чуть позже, когда стол был уже накрыт, и сияла куда ярче тусклого ноябрьского солнца.
— Сегодня у меня будет встреча с городским начальством Инспекции. Так сказать, налаживание сотрудничества и добрососедских отношений. Заодно прощупаю почву, не хочет ли кто-то из "больших шишек" надавить на меня при помощи единственной дочери, — радостно сообщила родительница.
Да, мало кто способен радоваться тому, что, возможно, назревает конфликт.
— Считаешь, кто-то из начальства решил устроить многоходовку? — флегматично осведомился папа, подливая мне молока. — Они же лет десять не пытались устроить переворот в Ковене. Может, все-таки все дело в Кирилле Левине и его озлобленности? Чего стоит ушлому инспектору найти кого-то не слишком чистого на руку и попросить об услуге?
Мама пожала плечами и вроде бы не слишком доверчиво.
— Левин другого полета птица. Если вцепится, то намертво, но чтобы кого-то сознательно подставлять… Не его стиль.
Папа пожал плечами.
— Если бы ему удалось уличить хотя бы Соню, его карьера могла бы снова пойти в гору. А если бы при этом еще и тебя задел — вообще бы взлетел. Хороший вариант, чтобы все исправить.
Слишком очевидно. Я тоже не верила.
— Сам Левин вряд ли пошел на такое ради своей карьеры, — вынесла вердикт матушка. — Но у Левина есть очень уж заботливые друзья, всегда готовые прийти на помощь. К примеру, милый мальчик Никита Павлицкий.
Так все-таки Никита, а не Николай. И чем именно он настолько сильно не угодил моей маме? Она еще в аэропорту говорила, что он скользкий и что его должны за что-то бить. Моя родительница резка на слова, тут ничего не скажешь, но обычно говорит правду, пусть и грубой форме. Скользкий? Почему именно скользкий? Скользкий — означает подлый? Или просто изворотливый?
— Чем тебе так сильно не угодил Павлицкий? — не удержалась и спросила я.
Мама трагически вздохнула и всплеснула руками, едва не опрокинув свой стакан.
— Господи ты боже мой, Сонька, вот скажи, как можно быть настолько не от мира сего? Павлицкий на городском уровне такое откалывал, что об этом несколько месяцев говорили в Ковене. Но ты как всегда ничего не знаешь. Приди в себя, наконец.
Мне оставалось только глазами хлопать. Крыть-то все равно нечем.
— Но так ведь спокойней, мама, — неуверенно улыбнулась я. — Мне совершенно не хочется знать, кто, как и кого именно обманывает, предает. И ради чего — тоже не хочется.
Папа вздохнул украдкой, мама же отвесила мне затрещину.
— Ума как не было, так и нет. То, что ты не хочешь играть во все эти подковерные игры, не значит, что и другие не захотят тебя в них втянуть. Ты должна хотя бы в курсе быть, что происходит.
Я понурилась, понимая, что, вероятно, на этот раз родительница моя все-таки права. Куда проще было бы разобраться в плетении той паутины, в которую угодила.
— Так что там с Павлицким? — тихо спросила я, надеясь получить ответы.