Ведьма из прошлого
Шрифт:
Тогда что мне казалось не так? Как там было, “противоестественно”? Вот именно такое ощущение плотно засело внутри, напоминая о себе все сильнее. Ведьма, которая пытается помочь, ведьма, которая стояла за моей спиной и бывшая девушка, что похоже была моей женой в прошлой жизни.
Иначе с кем я тогда стоял на площади перед костром?
Не могла же она быть одним из инквизиторов?
Или могла?
Взгляд Анны ощущался на физическом уровне, словно от того, как она смотрит, на голове шевелились волосы. Ручка входной двери показалась мне ледяной. Я и не заметил, что кажется вспотел насквозь, а
Она же заметила? Тогда почему ничего не спрашивает?
Засунув подальше совсем ненужные сейчас мысли, я открыл дверь.
Словно мы виделись вчера, Ирина быстро перешагнула порог, и коснувшись губами моей щеки, обдала ароматом своего цитрусового парфюма. Стянув с головы наверняка дорогие солнечные очки, она кинула их на тумбочку и подмигнула себе в зеркало. Растерянность и страх словно испарились. Сейчас она была такой, какой привыкла себя показывать — в плотной броне из дружелюбия смешанного с высокомерием.
Словно спохватившись, Ирина оперлась на стену, стягивая с ног свои лакированные лодочки.
— Значит все же Платон, — разорвала тишину Анна, а Ирина выронила туфлю, что с громким стуком приземлилась на ламинат.
Я и не заметил, когда Анна успела подойти так близко. Она стояла почти вплотную, сложив руки на груди и практически касаясь меня локтем.
Ирина выпрямилась, вновь нацепив на себя выражение презрительного спокойствия. Анна прикрыла рот рукой, хотя я готов был поклясться, что видел, как она усмехнулась.
— Марк, освободи меня от этих дешевых фокусов, прошу тебя, — кивнув в сторону Анны, Ирина элегантным движением развязала платок, — что за духота у тебя здесь?
Шелковая ткань соскользнула с ее головы, освобождая рвущиеся наружу блестящие рыжие волосы. Это был излюбленный прием Иры — заставлять неметь всех одним своим появлением. Ключ ее образа. Стоило ей войти, как вокруг все словно исчезали. Она любила внимание, хотя на самом деле никогда не признается, что это просто ее маскировка, защитный костюм. “Не подходи — убьет”. Все по законам животного мира. Слабые особи должны отваливаться и бежать подальше в страхе.
Анна уставилась под ноги, с безразличием разглядывая маленькую дырочку на свое носке.
— Что тогда ты здесь делаешь, если это дешевые фокусы? — отчеканила Анна.
Ирина тряхнула головой и подалась вперед, очевидно собираясь что-то съязвить, но я подхватил ее под локоть и потянул вперед.
— Ты так и не научился выбирать себе друзей? — прошипела Ирина.
— Платон где? — проигнорировав ее вопрос, спросил я.
Я хотел лишь перевести тему, но врезавшаяся в мою спину Анна сейчас смотрела на меня полными удивления глазами. Кажется она даже забыла о том, что я что-то от нее скрываю. Девушки недоуменно переглянулись. Видимо так работает та самая женская солидарность. Иначе как объяснить, почему пару секунд назад непримиримые соперницы вдруг явно подумали об одном и том же, я не мог.
— Откуда ты знаешь, что у него тоже? — спросила Ирина.
— Как ты понял, что он нам нужен? — одновременно с ней задала вопрос Анна.
“Ты знаешь их всех,” — звучало в моей голове, — “почти всех”.
Значит так или иначе, все участники тех событий, через первые — вторые руки, были знакомы между собой. Денис давно работал в кафе, куда мы регулярно ходили с парнями, да и с самой Ириной парень был знаком. Не удивлюсь, если в друзьях Платона окажется человек, который связан как минимум с двумя из нас. При чем это было не шапочное знакомство. Нас всех связывали определенные серьезные жизненные события, круг общения. Это, определенно, облегчало поиск.
Единственная, кто был исключением из этого правила, была Анна. Если бы не аппендицит, то мы с ней никогда бы не встретились. Я даже не должен был дежурить в тот день, не моя смена.
— Марк? — Анна осторожно коснулась моего левого плеча, тут же отведя руку в сторону, — Ты здесь?
Я кивнул, двинувшись в сторону чайника, чтобы чем-то занять руки. Зачем я должен найти всех?
Ведьма явно не хотела их смерти. Да, она дергала, угрожала, пугала. Но компания инквизиторов интересовала ее в другом ключе.
Только вот я и Ирина не входили в их число. Нас не было среди инквизиторов, но и мы подходили под понятие “все”.
Щелкнув чайником, я машинально достал три чашки. С трудом выныривая из размышлений.
— Я не знал, что она достала и его, — спокойно сказал я, раскладывая сахар, — а вот почему ты знала и не сказала, Анна — это вопрос.
Ни единый мускул не дернулся на ее лице. Анна лишь тяжело вздохнула, закатывая глаза.
— Твоя подозрительность начинает действовать на нервы, Марк, — сквозь зубы проскрипела она, падая на стул рядом с моей притихшей бывшей, — извини, конечно, я все понимаю, мозг кипит, у меня тоже, но как я могла сказать, если сама поняла это только когда Ирина вошла? Я даже имени его не знала, пока на нее не посмотрела. Между ними связь эмоциональная, так и поняла, — Анна тяжело вздохнула, по привычке облокотившись на стол, а Ирина брезгливо поморщилась, — знаешь, я и сама хочу понять, чего хочет эта ведьма. Просто скажи, а почему ты не думаешь о том, что ведьма поняв, что никого мы убивать не собираемся, не пытается тебя переманить на свою сторону?
Я дернулся, от чего ложка из моих рук предательски повалилась на пол, а Анна тихонько вздохнула.
Да, она и капли не изменилась. Все та же потерянная девушка, что ищет руку помощи. Она думала, что нашла ее, а сейчас в ее глазах блестит отчаяние. Анна не плакала. В ней скопилось столько одиночества, что оно просто сочилось из нее.
— Мы придумали, как заставить всех не спать, а она придумала, как добраться до тебя наяву и помешать этому, — прошептала Анна, убирая налипшие на лицо волосы, — а я понятия не имею, как теперь объяснить, где правда.
Младенец
Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми
30 апреля 1440 года
Вигмар осторожно завернул зачерствевшую горбушку в чистый кусок ткани и положил в дорожную сумку. На душе старого инквизитора скребли кошки, но выхода не было. Последние два года выдались сложными для всего феода — скотину косила болезнь, земля не давала урожай второй год, а рыба тухла в реке, не успевая пойти на нерест. Остатки скудных запасов иссякли к весне. Измученные голодом люди озлобились, все чаще и громче перешептываясь в сторону Анны.