Ведьма на каникулах
Шрифт:
– Какая такая нога? Откуда у дома ноги?
Хороший вопрос. Ну-ка, что там пауки говорили? Ядвига им разрешила в доме жить, а ее все называли… Мамочки!
– Филька! Нам с тобой домик бабы Яги достался. Избушка на курьих ножках. Оттуда и ноги! Только почему она на них не стоит? Хм…
– Наверное, спит. Бывает такое, когда хозяина в доме нет.
– Видимо. Заснула и просыпаться не хочет. Даже в болото сползать начала. Надо ее разбудить.
– Как?
– Ну как-как? Не знаю. Позвать, наверное.
Филя
– Вась, это же не Дед Мороз, чтобы звать. Тут домовой нужен.
– А его-то у нас как раз и нет. Что делать будем?
– Для начала пожрем. Что ты там про кашу и картошечку говорила?
– Вот ведь! У мужиков все мысли вокруг ширинки крутятся, а у тебя вокруг желудка.
– Так все правильно, я ж не мужик. Вернее, не совсем мужик. Вернее, мужик, но кот… Все, я запутался. На голодный желудок плохо соображается. Пошли, надеюсь, этих дров хватит.
Он схватил охапку веток и потащил в дом. На его – или наше? – счастье, их хватило, чтобы приготовить то, что я запланировала. Правда, пришлось одновременно и горшок с кашей, и сковороду с картошкой в печь ставить, да еще хлеб печь, но ничего, справилась. Спасибо бабушке Глаше за науку. С голоду не умрем.
Глава 7
– Ну хоть со жраченькой у тебя складывается, – довольно сказал Филя, облизывая сначала тарелку, а потом лапы. – Готовишь ты – усики оближешь.
Я кивнула. Что есть – то есть. Хоть к чему-то способности имеются.
– Ты наелся? – Фамильяр кивнул. – Значит, я остатки в печь ставлю.
– Ага, ставь. Потом доедим.
– Холодильник бы надо…
– Ну вот немного приведем дом в порядок, съездим в город, к Федору, попросим помочь.
– Да, тут без помощи точно не справиться. Эй, ты чего?
Филька свернулся клубочком, в ответ на мой вопрос приоткрыл один глаз.
– А что? После сытного обеда по закону Архимеда…
– Ага, поели – теперь можно и поспать? А посуду кто мыть будет? Нечего мне тараканов разводить, и пауков за глаза.
– Да ладно тебе, Вась. Отдохни чуток от трудов праведных. Заслужила. И я заслужил. Давай поспим.
Он тут же засопел. И что делать прикажете? На самом деле, он прав. Мне тоже хотелось отдохнуть, наработалась. Так что улеглась на кровать с мягчайшим матрасом, положила голову на пуховую подушку. Я так, на минуточку всего…
Проснулась от грохота и тут же вскочила. Филя тоже был уже на ногах. Вернее, на лапах. А нет, уже на ногах, обратился. Схватил кочергу и застыл в недоумении.
– Откуда шум-то?
– Не знаю, – ответила я. Вокруг стояла такая тишина, что, кажется, было слышно, как свет летит и шуршит.
Вдруг от печки раздалось чавканье. Вернее, не от печки, а из печки. Не поняла…
Переглянулись с Филей. Он кивнул, мол, открывай, а я подстрахую.
– Ты еще кто такой?
Внутри печи у горшка с кашей и картошки стоял маленький старичок и уплетал нашу еду за обе щеки. Наглость – второе счастье, вот уж правда.
– Отвечай, когда тебя ведьма спрашивает! А не то заколдую!
Я состроила злобную рожу, а Филя сделал фейспалм. И правда, какая из меня злая колдунья? Я даже уборку наколдовать не могу, ручками приходится. Эх…
– Не серчай, хозяюшка. Оголодал я, отощал, вишь? – Старичок поднял рубаху, показав живот. Точно, кожа да кости. – Дозволь угоститься, уж очень вкусно.
Мы с Филей удивленно переглянулись.
– Так ты это… конечно… кушай на здоровье.
– Вот спасибо, хозяюшка. Добрая еда у тебя, руки золотые и сердце тоже.
– Вылезай оттуда, за стол садись, – сказал Филя, ставя кочергу у печи. – Как звать-то тебя, дедуля?
– Афанасием кличут, Афоня я.
– И давно ты тут?
– Так, почитай, с рождения.
– И сколько тебе лет? – не удержалась я от вопроса. А что, он же не женщина, чтобы о возрасте не спрашивать.
– Почти триста годков! – с гордостью ответил Афоня. – И все на одном месте. Однолюб я.
– Так, погоди. Ты кто такой? Так и не сказал ведь.
– Как не сказал? Ах да. Так это, домовой я. К этому дому привязан.
– Ах, домовой, – угрожающе насупился Филька. Ох, что сейчас будет. Знаю я, что случается, когда он злится. – Какой из тебя домовой? Дом в запустении, грязь кругом, дымоход сто лет не чищен. Уволить бы тебя.
– Нельзя домовому без дома, никак нельзя, – спокойно ответил Афоня, вылизывая тарелку. Прямо собака или кошка. Вот это проголодался, бедняжка. – А что за домом плохо слежу – так это не ко мне претензии, а к Ядвиге, чтоб ей пусто было, тьфу. – Он сплюнул и уставился на меня. – А что это мы все обо мне да обо мне. Сами-то кто такие будете? Какого роду-племени? И каким ветром вас сюда занесло? – Он прищурился, подозрительно глядя то на меня, то на Филю, а сам нет-нет да и смотрел в сторону сковородки с жареной картошкой.
– Ну Ядвига померла. Бабкой она мне приходилась троюродной. Вроде как. Оставила мне дом в наследство. Вот мы и приехали.
– А он? – Афанасий кивнул на Филю.
– Фамильяр он мой, кот, Филимоном зовут.
– И никаким не Филимоном. Филипп я, Первый и Единственный.
– О как важно! – поджал губы домовой. – А тебя, красна девица, звать как?
– А меня не зовут, я сама прихожу.
– Ну это я уже понял, – ответил дед, сползая с лавки и присаживаясь рядом со мной. – Но имя-то у тебя есть? Не может такая красавица без имени жить.