Ведьма носит Reebok
Шрифт:
И, по-моему, у меня блохи. Это три.
– Госпожа, – тихо и виновато заговорил Хуан, – прошу прошения, но буквально минуту назад я продал последнюю коробку гвоздей номер пять.
Красавица сложила губки разочарованным бантиком. А потом сказала:
– Дело всей моей жизни летит насмарку. Кому вы продали гвозди, Хуан?
– Вот этому почтенному господину.
– Вам?
Красавица в упор посмотрела на мою тетю, не забудьте, пребывавшую в мужском облике. Тетя слегка покраснела, но не отвела глаз.
– Сударь, –
– А-арчибальд Шкловский, – неуверенно отрекомендовалась тетя.
С чего ей взбрело в голову присвоить себе такое жуткое имя и фамилию? Не иначе как у тети от вида красавицы тоже что-то в мозгах перемкнуло.
– Очень приятно, – сказала Сибилла Тейт и протянула руку «Арчибальду». «Арчибальд» неуверенно ее пожал.
– Вы русский? – меж тем задала новый вопрос Сибилла.
– Да, – сказал «Арчибальд».
Ну я не знаю, у кого тут быстрее едет крыша!
– Русский! Это прекрасно! Мне очень повезло! – восторженно воскликнула Сибилла.
– Простите…
– Я знаю, что русские отличаются милосердием к ближним и любовью к искусству, – затараторила Сибилла. – Вот моя визитная карточка.
«Арчибальд» взял плотную картонку с золотым обрезом. Чтоб я была в курсе, прочел ее вслух:
– «Сибилла Тейт, художник, скульптор».
– Да! Именно! – восклицала Сибилла. – Художник! Скульптор!
– Мне очень приятно, – сказал «Арчибальд», пряча карточку в карман брюк. – Но я не понимаю…
– Сейчас поймете, – отрезала Сибилла. – Я творю в стиле постмодерн, но я открыла новое направление в искусстве. Называется «душа предмета». Я беру разные предметы и создаю из них конструкции, показывающие эти предметы в новом, неожиданном свете. Последние три месяца я работаю с гвоздями. Я создаю свой новый шедевр, он называется «Полет». Это рабочее название. На его основу у меня ушло полторы тысячи гвоздей и пятьсот пробок от шампанского.
– А где вы взяли пробки от шампанского? – проявила разумную заинтересованность моя тетя.
– Один мой поклонник работает на заводе игристых вин. Но не это важно. Важно, что вчера в голову мне пришел новый замысел. И для реализации этого замысла мне нужны гвозди. Гвозди номер пять.
– Но я их уже купил, – попыталась посопротивляться моя тетя. – И даже заплатил наличными.
Лицо прекрасной художницы Сибиллы Тейт исказила гримаса горя.
– Что же мне делать? – воскликнула она, заламывая совершенные руки. – Мне так нужны эти гвозди!
– Я закажу на следующей неделе большую партию, – счел нужным встрять господин Хуан ла Барка.
– На следующей неделе! – всхлипнула Сибилла. – Когда мне нужно сейчас! Ах, у меня опять разовьется депрессия и начнется творческий кризис! Боже, что делать?! – И тут она пала перед моей тетушкой на колени. – Умоляю, уступите мне эти гвозди! Я заплачу
Я залаяла. В моем лае явно слышалось возмущение тетушкиным скопидомством и восторг перед Сибиллой.
– Ах, встаньте с колен, – сказала тетушка. – Я джентльмен и не могу выносить страданий дамы, да еще такой очаровательной. Вот вам гвозди. Весь коробок. Дарю.
И она придвинула к Сибилле коробку с гвоздями.
– О мон дье, – сказала Сибилла и повисла у тетушки на шее. – Вы такой любезный мужчина, господин Шкловский!
Тетушка, покрасневшая и слегка помятая, еле выбралась из объятий Сибиллы и была награждена двумя завистливыми взглядами – моим и хозяина магазина.
– Теперь, когда все так отлично устроилось, – сказала Сибилла, пряча коробку с гвоздями в свою элегантную сумочку, – я должна вас чем-то отблагодарить. Позвольте мне пригласить вас, господин Шкловский, на чашечку кофе.
– С удовольствием, – не отказалась тетушка.
– А вашу прелестную собачку я угощу сахарной косточкой, – просюсюкала Сибилла прямо мне в морду.
Мерси.
Нет, и все равно она прекраснейшая женщина на свете!
Мы распрощались с владельцем магазина и вышли на улицу. Вечер был в самом своем прекрасном периоде – когда деловая жизнь города прекращается и начинается великолепное безделье. Я вспомнила, что так и не пообедала, а на ужин меня ждет сахарная кость. Может, удастся променять эту самую кость на парочку пирожных? Я тихо заскулила. Меня одновременно погладили по голове тетушка и Сибилла, их руки скрестились, и между руками проскочил некий флюид. Этого еще не хватало! Сибилла соблазняет мою тетушку?
Мы заняли метлотакси-лимузин и полетели домой к Сибилле. Она жила в шикарном особняке на набережной Морис. Прямо как и моя начальница!
Метлотакси домчало нас до нужного места за какие-то четверть часа. Правда, у меня за эти четверть часа успели заболеть все лапы, потому что цепляться лапами за помело – это, доложу я вам, дело гиблое. Тетя еле меня ссадила и сопроводила это замечанием насчет того, что я, мол, боюсь летать на метлах. Это я-то! Рр-р-гав!
Особняк госпожи Тейт тоже был выдержан в стиле постмодерн. Никаких тебе гаргулий на фронтонах, завитушек и узорных колонн. Все строго, стильно и очень современно.
Мы вошли в холл. Он был огромен. Похоже, его использовали не только как прихожую, но и как галерею некоторых скульптурных и живописных работ хозяйки дома. Работы эти впечатляли. Я загляделась на копию органа, созданную из разноцветных пивных банок, и пропустила появление еще одного актера на этой сценке жизни.
В холл вошел изысканно одетый худощавый мужчина в темном отглаженном костюме. Галактическую темноту его костюма разбавляло лишь белое пятнышко носового платка, уголком выглядывавшего из нагрудного кармана.