Ведьма по имени Ева
Шрифт:
В своей задумчивости он даже не заметил, как невдалеке от берега появилась Ева. Она уже не плыла, а просто шла в воде. Морские волны, ударяясь о ее спину, взлетали вверх над ее головой, создавая странное подобие огромной раковины с пенной каймой по краям.
Еще несколько секунд, и вот уже ее ноги ступили на берег, а упрямая волна, догнав, расстелилась под ними. Антон поднял глаза и тут же почувствовал как бешено заколотился пульс. Почему-то он не заметил этого сразу. Только теперь он вдруг понял, что на Еве не было ее платья… не было ничего. Она вышла из воды нагая, словно ее одежду похитили штормящие воды Черного моря.
Пока
Только море по-прежнему штормило.
Ева вошла в номер и оставила дверь открытой. Она знала, что он придет. Она чувствовала это. Он просто не мог не прийти, она это понимала. Как понимала и то, что и сама она не могла сейчас запереть эту дверь.
Долго ждать не пришлось. Только она устроилась в самом удобном кресле, куда почти не доставал тусклый желтый свет бра, как совсем рядом послышались легкие шаги, которые, казалось, принадлежали кому-то почти невесомому. Знакомый голос прошептал тихо, еле слышно:
Как вечно манит горизонт…
Но камень-страж мне сердце гложет.
Мне в дар бы смелость. Душит стон.
Порвать бы цепи и, быть может,
Рискнуть, взмахнуть крылом, взлететь!
Туда где небо, солнце, звезды.
Забыть свой страх… и вмиг сгореть,
Или поймать в ладони грезы…
– О чем твои рифмы в этот раз, Пилигрим? – спросила Ева, не оборачиваясь.
– О мечте.
– Из твоих строк выходит, что мечты либо бесполезны, либо опасны.
– Для одних мечты – это лекарство. Для других они – болезнь.
– Что ты скажешь обо мне в таком случае?
– Ты очень больна. Тебе сегодня не жаль было терзать его душу? – Он перешел к вопросам.
– Нет. Его душа – болото.
– А разве ты сама не усомнилась в этом сегодня?
– Я бы усомнилась. Но уж слишком глубоко пришлось забрасывать сети. Он всегда боялся дна, а все хорошее, что в нем когда-то было, оставил на самом дне своей души. Он безнадежен. Ты сам знаешь.
– Для души всегда остается надежда.
– Надежда – это лодка из тонких и плохо сбитых досок. При сильном шторме в такой лодке сразу пойдешь ко дну. Ты сказал, что я больна, – вернулась к вопросам Ева. – Какое же лекарство мне нужно?
– Не знаю. Я не целитель. Я просто пилигрим. Но я думаю, такое лекарство есть.
– Ты обманываешь меня, Пилигрим. Ведь ты знаешь, что не от всех болезней есть лекарства.
Ева обернулась. Пилигрим стоял у нее за спиной, прислонившись к стене. В одной руке у него было черное перо, в другой – кожаная записная книжечка. Светло-голубые глаза смотрели на нее ласково и нежно. Ева легко разглядела в них… надежду. Почему-то ее это разозлило.
– Когда-нибудь, Пилигрим, я открою твою книгу и прочту то, что на самом деле там написано.
Глава 3. Жертва ведьмы
«Никогда не мешайся под ногами у судьбы. За это наказывают очень жестоко. Жалость не полезна. Но она присуща даже ведьмам.
Запомни: ты можешь потешить свою жалость лишь тогда, когда имеешь возможность что-то изменить. Если нет – отойди в сторону. Дальше. Еще дальше. Так чтобы судьба тебя не заметила. Не борись за то, чему участь уже предопределена – эта территория занята. Откажись от нее. Пожертвуй ею. В жизни есть немало свободных земель. Они могут быть не свободны от людей, обитающих на них. Но что тебе люди? Главное – они свободны от судьбы. Пока еще – свободны. Поспеши, пока судьба будет занята твоей жертвой. Потому что она быстрее – она может опередить тебя».
– Там, где ты появляешься, всегда происходят ужасные вещи. Неужели это не пугает тебя?
– По-моему, ты преувеличиваешь. Ужасные вещи происходят везде: хоть со мной, хоть без меня.
– Но разве не ты иногда становишься их причиной?
– Зло живет всюду. Одним меньше. Одним больше.
– С тобой – больше. Этот город уже почувствовал привкус зла.
– Этому городу я не причиняла зла.
– Ты уверена? В газетах пишут, что за последние два дня в городе повсюду находят трупы бродячих собак. Кто-то убивает их без счету, как будто хочет вырезать всех до единой. Это зло?
Тяжелая пауза.
– Да. Это – зло.
«Это было восемь лет назад. Его звали Антон. Антон Смертин. Красивый. Взрослый. Он умел зарабатывать и всегда жил на широкую ногу. Все это вместе очень нравилось представительницам слабого пола: от совсем молоденьких девочек до зрелых опытных женщин.
Я была где-то посередине: девятнадцать лет, первая неудача при поступлении в институт, первая работа, первое сильное чувство. К нему.
Как меня звали? Не помню. Кто-то случайно вылил в прошлое черную краску и там теперь не прочесть ни единой буквы.
Он считал, что я мечтаю стать его женой. Выйти замуж за такого красивого, взрослого, богатого.
Он был прав. Я хотела. Выйти замуж за такого красивого, умного, нежного, сильного и надежного. Чтобы от всех бед прятаться за его спиной. Чтобы заглядывать в эти болотные глаза и думать о том, что его глаза для меня дороже жизни. Чтобы родить ему ребенка.
Не получилось. Однажды он сказал, что таких, как я, у него… Он не сказал сколько. Он сказал, что ему не нужна глупая гусыня с воздушными замками. Ему не нужна бесплотная фея, которая растворится в нем. Ему не нужна подстилка, которая будет вечно мешаться у него под ногами. Он сказал, что моя любовь к нему – помешательство. Сказал, что я ненормальная и выгляжу смешно, когда вешаюсь ему на шею, каждый раз, когда его вижу. Сказал, что глаза у меня ненормальные, когда я смотрю на него так, будто ради него готова броситься под поезд. А нужна ему – нормальная женщина с трезвым взглядом на жизнь, которая отличает реальность от витания в облаках.