Ведьма по имени Ева
Шрифт:
Спустя минуту, сменив платье на джинсы, а туфли на кроссовки, Ева спускалась по лестнице в холл. Павлик послушно ждал ее, а портье, завидев постоялицу, услужливо сообщил:
– Мальчик в целости и сохранности. Я присматривал за ним, как вы и просили.
Он смотрел на нее так, словно и не заметил никаких перемен в ее внешнем виде.
– Огромное спасибо, – поблагодарила Ева и подошла к Павлику. – Пойдем?
Спортивная площадка имела очень убогий вид: перекошенные ворота, под ногами гравий с песком, вокруг –
– Как мы будем играть, если нас только двое? – спросила Ева.
– Будем по очереди бить пенальти, – нашелся Павлик. – Чур, ты первая в воротах.
Ева послушно стала в ворота. Расставив ноги пошире, она чуть согнула их в коленях и оперлась о колени руками, изображая из себя бывалого вратаря. Длинные волосы упали ей на лицо, ухудшая видимость. Ева откинула их назад, но они снова упали.
– Волосы нужно убрать, – распорядился Павлик.
Ева выпрямилась. Никакой заколки, чтобы собрать волосы, у нее, конечно, не было.
– Так, – решительно заявила она. – Один момент.
Ева демонстративным жестом завела руку за голову, спрятав ладонь под волосами. А спустя мгновение стремительно выбросила руку вперед. В ладони у нее появилась черная махровая резинка.
– Вуаля!
– Ух ты! – восхищенно уставился на ее руку Павлик, широко распахнув глаза. – Ты умеешь показывать фокусы?
– Да так… Знаю парочку, – небрежно бросила Ева.
– Научишь? – таинственным шепотом протянул Павлик.
– Обязательно, – пообещала Ева. – Сейчас? Или будем играть?
Павлик выбрал игру. Брать мяч у Евы получалось из рук вон плохо. Вышло у нее это только однажды и то лишь потому, что Павлик неудачно зацепил мяч ногой после разгона и отправил его прямо в руки Евы. Иногда, правда, у него получалось бить мимо ворот. Так как бил он чаще всего правой ногой, то и мяч пролетал мимо правой для Евы штанги.
Когда в ворота стал Павлик, оказалось, что так играть совсем неинтересно. Павлику не нравилось стоять в воротах, хоть у него и лучше получалось ловить мячи. Но по-настоящему ничего не выходило: Ева то била по мячу слишком слабо, и Павлик со скучной миной на лице хватал его руками, даже не сходя с места, либо попадала в штангу, либо в перекладину, либо мимо. Поэтому они очень скоро поменялись местами.
Где-то через десять ушибов, пятнадцать ссадин и несчитанное количество синяков, Ева сказала:
– Все. Последний раз – и идем на набережную. Ты не забыл, что нас там будет ждать твой папа?
Павлик покачал головой. Радости в его лице было мало, к папе он очевидно не хотел. Но все же согласился.
– Ладно. Последний раз.
Он установил мяч на одиннадцатиметровой отметке, которую они, конечно же, определили на глаз, и отошел на несколько шагов назад. Ева приготовилась ловить. Павлик разбежался и мощным ударом отправил мяч в воздух… Мяч пролетел высоко над воротами. Ева повернула голову, следя за его полетом. Мяч наткнулся на острый штырь, один их тех, на которые была натянута окружающая спортивную площадку сетка, со свистящим звуком отскочил от него, пролетел пару метров и упал в кусты за оградой.
Ева обернулась и заметила, что Павлик уже рванулся за мячом.
– Стой здесь, – скомандовала она. – Я за ним схожу.
Павлик послушно остановился. Вид у него был расстроенный.
Мяч Ева нашла там, где ему и положено было быть, – в кустах. Говоря точнее, Ева нашла то, что осталось от мяча. Он был проколот и весь воздух из него вышел. Теперь он больше напоминал лепешку, чем шар. Ева задумчиво посмотрела на желтую резину. Ей подумалось, что Антон мог бы купить сыну мяч и получше – настоящий футбольный мяч. Он мог бы купить сыну два десятка самых лучших футбольных мячей – с его-то деньгами. Но ничего не поделаешь. Придется немного подлечить этот.
Ева дотронулась до мяча и нежно погладила его, как маленькую умирающую зверушку. Потом приподняла ладонь, и мяч, словно потянувшись за этой ладонью, стал принимать округлую форму. Когда он стал таким же, как прежде, Ева приложила указательный палец к рваному отверстию, подержала секунду и отняла. От повреждения не осталось и следа.
На мгновение Ева замешкалась – какое-то странное чувство шевельнулось в ней где-то очень глубоко. Она повернула свою руку ладонью вверх и с интересом на нее посмотрела.
«Если бы люди знали тайну этих рук, то в ужасе отворачивались бы, как от чего-то страшного…».
– Что ж… – с задумчивой усмешкой произнесла она вслух. – Не такие уж они и страшные.
Ева взяла в руки мяч и отправилась к Павлику.
Она шла к мальчику через спортивную площадку, держа мяч за спиной. Павлик выглядел совершенно несчастным: губы вздрагивают, глаза на мокром месте – словно он потерял лучшего друга, и друг никогда больше не вернется.
– Сдулся? – спросил Павлик, глотая слезы. Он очень старался не расплакаться.
Ева с лукавым видом вытащила мяч из-за спины – целый и невредимый, как будто и не было никакого штыря.
– С чего ты взял? – спросила она.
Павлик радостно схватил мяч и обнял его обеими руками. Даже глаза сощурил от счастья.
– Не сдулся! – воскликнул он счастливо. – Правда, это самый лучший мяч на свете?
Это была просто дешевая и ни на что не годная резина, но Ева кивнула.
– А ты разве сомневался?
Павлик вдруг хитро, с прищуром, посмотрел на Еву и заговорщицким шепотом спросил:
– А это тоже фокус, да?
«Время… Да, ведьма умеет использовать время, когда ей это нужно. Она может делать его тягучим, как расплавленный от высокой температуры сыр. Она может останавливать его, как останавливает движение машин красный свет светофора. Но у времени есть свои правила. Его нельзя растянуть слишком сильно, только до определенных границ – сыр не намажешь за края ломтика хлеба. Время нельзя остановить навсегда и даже на долгий срок – красный свет на светофоре через строго определенный промежуток времени сменится зеленым, и вновь начнется движение.