Ведьма по назначению
Шрифт:
И нынче в столицу с каждым днем прибывало все больше народа: в этом году на празднике должно состояться событие, пропустить которое не мог позволить себе ни один уважающий себя житель Империи.
В воздухе над столицей то и дело проносились разноцветные верховые драконы, спешно развозящие пассажиров, и маленькие, юркие крылатые ящерки — дрэйвы, исполняющие роль почтальонов и посыльных.
Но самыми красивыми и грациозными среди летающих существ были, конечно же, белоснежные крылатые кони — лиэры, на которых летали лишь представители высшей аристократии и богачи, да сородичи лиэров —
Порталами же мгновенного перемещения пользовались единственно члены императорской семьи, поскольку только они могли тратить на это свою огненную магическую энергию без плачевных для себя последствий.
Майэра сверкала в разноцветных лучах магических прожекторов, блистала витринами магазинов, ее улицы освещались висевшими прямо в воздухе небольшими фонарями, похожими на зажженные декоративные свечи. Окна двух и трехэтажных домов простых горожан и шикарных многоэтажных особняков зажиточных граждан Империи сияли ярким светом.
Вечер, хоть и поздний, — время праздности и веселых развлечений. В многочисленных скверах и тенистых парках резвилась молодежь. Нелюди катались на каруселях или плавали в лодках по извилистым и заросшим по берегам прудам.
Из открытых дверей и окон бесчисленных кафе и кабачков, расставивших легкие столики прямо на широких тротуарах, доносились ароматные запахи.
Но Эвлонд лишь мельком взглянул на город и равнодушно отвернулся. Суета столичной жизни по большей части раздражала его, а иногда и вовсе претила своей кричащей навязчивостью.
Принц открыл портал не прямо в кабинет отца-императора, а на плоскую крышу портальной башни. Она предназначалась для перемещения высокородных гостей и послов от правителей-соседей из сопредельных миров и местных государств, расположенных на архипелагах, больших и малых островах, раскиданных по единому мировому океану. Отсюда открывался великолепный вид на столицу. Да и сам дворцовый комплекс с огромным парком представал перед зрителями во всем своем великолепии и мощи, как и было задумано, дабы произвести на гостей должное впечатление.
Тарелий понял намерение брата и лишь усмехнулся про себя. Эвлонд — прекрасный эмпант. Он хотел по разлившимся по дворцу эмоциям придворных и слуг разобраться, насколько серьезна ситуация, из-за которой отец призвал его из добровольного заточения.
Спустившись с портальной площадки, братья быстрым шагом прошли по длинному коридору, пустынному и не отличавшемуся ярким убранством, — этот проход использовался только в служебном порядке.
Эвлонд открылся, впуская в сознание резкие и кричащие потоки бесчисленных эмоций всех присутствующих в этот момент в замке. Незаметно коснулся каждого, проверил и отступил, закрываясь. Замок-дворец жил обыденной жизнью. Обитателей ничего не тревожило сверх меры. Обычные настроения, переживания и радости. Из всей этой вопящей какофонии только два потока были окрашены красным цветом тревоги, и шли они из кабинета императора.
Значит, все неприятности держатся в строжайшем секрете. Или отец все же схитрил, вызывая его для неприятного разговора? Тогда понятна и его тревога: старший сын и наследник не тот человек, с которым можно поступать как вздумается. Он всегда умел настоять на своем.
Эвлонд внутренне напрягся: ему вовсе не хотелось вступать с отцом в очередную полемику по поводу поведения леди Аэсты, даже если эта дама приходится дочерью самого лорда Ррона, главы клана ночных охотников — первородных и чистокровных вампиров. Она преступила все мыслимые и немыслимые границы, напустив на него чары суккуба, что является непростительным по отношению к члену императорской семьи.
Ему пришлось изрядно потрудиться, прежде чем он смог выжечь из своего сознания искусственно наведенную страсть к этой чрезмерно предприимчивой особе. И его нежелание появляться какое-то время во дворце вполне объяснимо: слишком много энергии это отняло. Он еще не успел полностью восстановиться. Показывать же придворным свою слабость наследник трона не хотел.
Вызов императора был не официальным, и Эвлонд опасался, что тот вновь начнет разговор о возвращении в столицу леди Ррон, на чем настаивал ее отец, занимающий весьма высокий пост главы тайной службы Империи и особого отряда всевидящих и неусыпных аргусов. С таким сильным и непредсказуемым союзником приходилось считаться. Вампиры были непревзойденными сыщиками и следопытами. От них еще никому удавалось скрыться. Они шли по следу до победного конца, и время для них не имело значения. Но они также были крайне независимы и чрезмерно горды. Размолвка с кланом первородных вампиров могла дорого стоить Империи.
Братья подошли к кабинету императора, и стражник-дроу открыл перед ними тяжелые двери. Эвлонд вошел стремительно, не сбавляя шага, и остановился, словно наткнулся на невидимую стену. За те пару недель, что он провел в своем замке, отец сильно изменился. В его темно-каштановых с золотым проблеском волосах появились черные пряди — признак физического старения и увядания магической силы повелителя. Бледное от природы лицо осунулось, под глазами залегли глубокие тени, уголки упрямо стиснутых губ скорбно опустились.
Эвлонд был потрясен!
Император тоже внимательно вглядывался в лицо своего старшего сына и наследника. В прическе Эвлонда он увидел появившиеся тонкие каштановые прядки, которые непривычно ярко выделялись на фоне пышной, слегка вьющейся золотистой шапки волос, переходящих в косу. Видимо, сыну в последние дни тоже пришлось нелегко.
И без того рельефные и мужественные черты его красивого лица еще больше заострились, делая старше. Медово-янтарные глаза потемнели и глядели строже. Благородная бледность, присущая только драконам императорской семьи, стала еще более заметной.
Снятие вампирских чар, несомненно, далось сыну не просто.
Император невольно сравнил стоявших перед ним сыновей. При разительном, на первый взгляд, сходстве, они все же отличались друг от друга. Почти неприметно. Если у Эвлонда губы большого рта были тонкими с плавным изгибом, что свидетельствовало об уме, упорстве, благородстве, то у Тарелия они были немного мягче и сочнее, как у более разговорчивого, живого, темпераментного и чувственного. Взгляд больших ярких глаз указывал и на разницу их характеров. Эвлонд смотрел на окружающих серьезно, внимательно. Тарелий вызывающе и слегка иронично.