Ведьма? Психолог!
Шрифт:
После завтрака мы с Ирием принялись за дело. Он уселся катать яблочко, я пристроилась рядом. Чтобы «позвонить» по блюду, нужны магические способности, сама я никак не справлюсь.
— В кота превращаться будешь? — спросила я.
— Нет смысла перед ними таиться. Смотри, Любава и Каяна как раз вместе сидят, — Ирий наблюдал, как черноволосая и рыжеволосая ведьмы прикладываются прямо из горла к небольшому кувшинчику. — Пора говорить, пока они обе почти тверезые.
— Настоечка из мухоморов? — я тут же вспомнила первое утро в Лукоморье.
— А кто его знает, что они пьют. Точно не компот.
Ведьмы без платков и в одних рубахах сидели за столом, я заметила, что их распущенные волосы — влажные. Щеки залиты естественным красивым румянцем, глаза блестят, разговаривают ведьмы громче, чем нужно и уже не слишком четко. Ирий прав, не компот они пьют, и скоро пытаться поговорить с ними может быть бесполезно.
Комната в блюде отражалась небольшая, вроде нашей избушки — такие же бревенчатые стены, такая же печь. На столе — жареные грибы с луком и кривобокий хлеб. Домовой у них явно не перетруждается. На краю стоит начищенное овальное блюдо, в нём — красное яблоко.
— Хорошо после баньки, — мечтательно прищурилась Любава. — В царских палатах тазик с водой лишний раз не принесут.
Я покосилась на Ирия. Благодаря ему, тазики с водой мне в комнату носили исправно.
— Со старым пеньком-то что делать будешь? — спросила Каяна. — Как тебя вообще угораздило ему такой подарочек принести?
Она прыснула, обе рассмеялись.
— Принести-то легко, — отмахнулась Любава. — Теперь нашелся бы кто-то, кто это исправить согласится.
— Самое время! — Ирий что-то прошептал и подтолкнул яблочко бежать по блюду быстрее.
Яблоко на блюде у ведьм само собой сдвинулось с места и медленно покатилось по кругу. Женщины недоверчиво уставились на блюдо.
— Защита стоит, — задумчиво проговорила Любава. — И кто это у нас такой сильный появился?
— Здравы будьте, ведьмы, — проговорил Ирий. — Уж простите, разрушил чары защитные. Разговор до вас обеих есть, тайный.
— И тебе не хворать, — бойко отозвалась Каяна. — Ты откуда такой взялся?
— Окстись, Кащей это, — прошипела Любава.
Рыжеволосая красотка трезвела на глазах. Каяна нахмурилась, её взгляд сфокусировался на блюде, в котором отражались мы с Ирием.
— Вот и ладно, что узнала, — продолжал муж. — Любава, не вздумай царю еще какое-нибудь яблоко приволочь. Он и без вас всех исцелится. А дело у нас такое: царевича Елисея женить надобно. Кто-нибудь из вас желает с царём породниться?
— А что? — заговорила Каяна. — Царевич правда так хорош, как сказывают? Я бы, пожалуй, и породнилась…
— Я бы тоже, — задумчиво произнесла Любава. — Только какой резон Кащею чужеземному, незнакомому, ведьму за царевича сватать?
— Олесе за то, что невесту подходящую найдёт, царь посулил грамоту на землю. Вот и думай, какой резон. Пока вам первым предложили, а коли никто из вас не согласится, так другую невесту поищем, — спокойно проговорил Ирий. — Молодые ведьмы вряд ли откажутся.
Любава медленно кивнула.
— Ну что ж, кому Кащей в мужья подойдёт, — она прищурилась в мою сторону, — а кому — царевич. Я согласна.
— Эй, подожди, — вмешалась Каяна. — От царевича и я не откажусь!
Ирий закатил глаза. Я прикусила губу, сдерживая улыбку. Всё как говорил Ирий, ведьмы могут еще и передраться, не поделив такое «сокровище».
Однако подруги быстро нашли решение проблемы.
— Бросим жребий! — заявила Каяна.
— Монету, — согласилась Любава. — Только бросать будешь не ты.
— И не ты, — заявила рыжая ведьма. — Кащей, а монетку за нас бросишь?
За печкой Доклика тихо проскрипел что-то о малахольных бабах. Интересно, что сказал бы Елисей, если бы увидел, как ему ищут жену? Я бы из этих двоих, пожалуй, выбрала ему в супруги более взбалмошную Каяну, однако жребий пал на Любаву.
— Эх, не везёт мне сегодня, — без особой печали протянула рыжая ведьма и приложилась к кувшинчику. — У вас там ещё какого Кащея свободного нет?
— Змей свободный есть, — не удержалась я.
— И вот еще что, — ровным голосом продолжил Ирий, — клятва с вас, что обо мне не проговоритесь.
Ведьмы без особого энтузиазма проговорили:
— Телом и духом клянусь, луна мне свидетель, Ярило — наказатель, коли расскажем кому о новом Кащее.
— Погоди, кот чёрный — это ты, что ли? — сообразила Любава.
Ирий кивнул.
— Свидимся в царском тереме, — сказал он.
Яблочко остановилось, сеанс связи прервался.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ. Окончание отбора невест
Несколько дней мы с Ирием провели прекрасно. О царе и его отборе не говорили вообще, честно говоря, в эти дни я вообще не думала о царском тереме. Мы гуляли по лесу, любовались, как растут на поляне две будущие молодильные яблони, по ночам любили друг друга на русской печке. Ирий и Доклика взялись пристраивать новую комнату к избушке и договорились, что дверь из комнаты в комнату они прорубят в последнюю очередь. Ирий своим кащеевским искусством свалил несколько деревьев, а затем они с Докликой увлечённо обрабатывали бревна.
Возвращаться в царский терем мне хотелось меньше всего на свете. Насколько же лучше сидеть вечерами в маленьком бревенчатом домике в обнимку с мужем. Уютно светятся глаза редкой птицы-филина, попискивает за печкой новый Мурчик, скрипит-ворчит добродушный Доклика — и никаких интриг и недомолвок.
— Полетим ненадолго, душа моя, — пообещал Ирий. — Два-три дня — и назад. Я и сам долго в царских палатах не выдержу.
Мы вылетели в стольный град в последний день назначенной Данияром седмицы. Вернее, не совсем в стольный град: по дороге завернули к змею. Ирий точно так же опустил ступу неподалёку от молодильных яблонь. На этот раз Горыныч появился из-за кустов сразу, словно сидел в засаде. Как оказалось, так оно и было.