Ведьма.

Что за ерунда, почему мне не спится? Он перевернулся и посмотрел на часы. Светящиеся стрелки старых "командирских" показывали четыре с полтиной. Скоро уже вставать, а я путем так и не поспал. На новом месте, успокоил он себя, и опять глянул на часы. Все равно, хорошо, что я перехватил это место. Богатая тайга. Иван опять с удовольствием вспомнил, как достался ему этот охотничий участок. Как случайно встретил в поселке старого орочона. И, с удивлением, узнал в нем Колю Иванова. У всех орочон, которых он знал, фамилия была или Иванов, или Сидоров. Говорят, это еще при царе попы их так перекрестили. Один род Ивановы, другой – Сидоровы. Коля был знаменитый охотник, еще в советские времена, его фотография всегда висела на доске почета в конторе районного охотхозяйства. Те времена давно минули, а удачливость Коли не пропала, наоборот, он стал, пожалуй, самым известным охотником района. Городские перекупщики на черных джипах, в конце сезона оккупирующие поселок, первым делом спрашивали дорогу к его дому.

После развала Союза, Коля не ушел, как немногие не спившиеся его родичи, обратно к кочевой жизни в тайге. Он остался жить в поселке. Хотя его почерневшая, покосившая изба нечасто видела хозяина. Почти все время он проводил в тайге. Поэтому Иван и удивился, увидев эвенка в поселке в это время. Подходило начало сезона. Надо было завозить припасы в тайгу, править прохудившиеся избушки на участках. Скоро все накроет снег, потом будет не до этого. Придет время собирать жатву со своих угодий.

Охотник шел в магазин, в руке его была зажата новенькая красная купюра.

– Коля, ты что по поселку с пятитысячными разгуливаешь? Смотри, отберут пацаны.

Низкорослый, сам похожий на пацана, старый эвенк, остановился. Щелки его глаз чуть приоткрылись. В них блестело пьяное веселье.

– А, задный Ванька! – пьяно кривляясь, закричал тот. – Всю тайгу перестреляла? Всю продала?

И не слушая, продолжал:

– Ванька, водку пошли пить!

Практичный мозг Ивана заработал. Надо этим воспользоваться. Хотя он никогда не отказывался от халявной выпивки, но с эвенками пить не любил, и обычно старался уклониться. Слишком они шебутные пьяные. Приходится смотреть, как бы не добрались до винтаря. Застрелят в угаре, а назавтра, когда проснутся в камере, даже не вспомнят за что. Но, тут отказываться было нельзя. Он давно хотел выведать секрет удачливости старого орочона. Однако, о таком подарке, который достался ему в этот раз, он даже не мечтал.

Иван заулыбался:

– Конечно, Коля, пойдем! С кем, с кем, а с тобой я всегда выпью.

В магазине эвенк с порога закричал:

– Марина, водку давай, Коля гуляет! Задный Ванька буду водка поить!

И, рисуясь, небрежно бросил на прилавок пятитысячную. Маринка, веселая разбитная разведенка, быстро подхватила бумажку, и, подмигнув Ивану, выставила на прилавок батарею бутылок. Как человек опытный, она не стала доставать с полок водку. Эвенки её пили очень редко, только когда ничего другого не было. Слишком она крепкая для них. Поэтому ушлая продавщица достала с самой верхней полки дорогущее португальское вино. Поселковые его брали очень редко и бутылки уже запылились. Иван сразу понял Маринкину затею, но ничего не сказал. Каждый выживает по своему, и девка имеет полное право поиметь свою долю прибыли с пьяного орочона. Да и сам он давно хотел попробовать это вино – что там такое наливают за такие деньжищи?

– Маринка, стакан давай, – Коле не терпелось угостить собутыльника. Та, обычно, никогда не разрешала эвенкам пить в магазине. Знала, чем это чревато. Но, на её вопрошающий взгляд, Иван едва заметно кивнул, и она побежала в подсобку. Ивана в поселке уважали и побаивались. Из всей их охотничьей семьи он был самый спокойный. Не то, что его дурные братья и такой же дикий отец. Но все знали, что это только до той поры, пока его не разозлили. Тогда он становился таким же, как и все из их дикой Смирновской семейки. Все помнили как недавно, прямо в центре поселка, он чуть не убил водителя городского автобуса, случайно помявшего его машину. Тогда мужика, избитого в клочья и уже потерявшего сознание, с трудом сумели отобрать трое милиционеров, выбежавшие из находящегося рядом райотдела. И то, только когда один из них начал стрелять под ухом Ивана. Спас его тогда только начальник милиции – бывший одноклассник.

Вино оказалось обычным. Смирнов подумал, что он никогда не стал бы отдавать за него такие деньги. Но пить в магазине оказалось неудобно. То и дело заходили покупатели. А двое похмельных выпивох, почуяв дармовую выпивку, и вообще попытались пристроиться к ним. Лишь грозный окрик Ивана заставил их ретироваться. Поэтому, выпив стакан, он уговорил Колю пойти на речку. Там, под кустами у самой воды, они и просидели пару часов. Трезвый Смирнов незаметно дозировал выпивку так, чтобы старый охотник не набрался до краев раньше времени. Все выпившие одинаковы – желание прихвастнуть растет с каждым стаканом. Все хотят доказать, что мир стоит только потому, что есть на свете я. Коля, подталкиваемый вопросами Ивана и вовремя подлитой порцией кислятины, разошелся вовсю. Смешно коверкая язык и торопясь, он выкладывал историю своей жизни. Смирнову не интересно было слушать историю про интернат и то, как Коля нашел в тайге почти целую дореволюционную винтовку Ли-энфильд. Это слово эвенк так и не смог выговорить, но Иван в свое время видел ствол орочена, поэтому понял, о чем речь.

– Коля, а ты давно на этом участке? – наконец, напрямую спросил он. – Как ты его получил?

Этот вопрос, как показалось, отрезвил охотника. Он испуганно посмотрел на Смирнова и подозрительно спросил:

– Ты зачем? Ты хочиса мой тайга?

"Блин, старый хрен, учуял сука, – Смирнов быстро плеснул в стаканы очередную дозу и постарался перевести все в шутку. – Хочу, конечно, но столько денег у меня нет".

Эвенк выпил и отставил стакан в сторону. Он задумался, и некоторое время не реагировал на окружающее. Вдруг он встряхнулся, и, почти трезвым голосом, спросил:

– Ванька, возьмешь мой тайга?

Смирнов опешил. Он почувствовал, что шутить сейчас нельзя.

– Возьму! Сколько?

– Деньги не надо… так возьми…

– Не, так дело не пойдет. Я возьму, но только за деньги.

Смирнов знал щепетильность эвенков и хотел закрепить сделку хорошей суммой, чтобы протрезвевший Коля не смог отказаться от своих слов. Старик пожевал губами и, не улыбаясь, сказал, похоже, первую цифру, что пришла ему в голову:

– Сто!

Деньги были хорошие, и в любом другом случае Иван бы начал торговаться, но тут тянуть было нельзя. Он опять плеснул в стаканы:

– Беру! Давай обмоем дело!

С Колей что-то произошло. Он вдруг повеселел, заулыбался и закричал:

– Наливай больше, Ванька! Теперь всегда богатым будешь!

Смирнов заторопился. Как бы не передумал узкоглазый!

Он подхватил уже с трудом державшегося на ногах эвенка и потащил его к своему дому. Там он усадил охотника во дворе за баней, а сам побежал в дом. Зинка, вечно испуганная молчаливая жена, не выдержала – запричитала, увидев пачку пятитысячных в руке мужа.

– Куда ты их, Ваня? Мы же подкопить хотели.

– Молчи! Не твое дело!

Жена замолчала, лишь испуганно отшатнулась, когда он пробежал мимо.

Пока шли, эвенка разморило. Смирнов чувствовал, еще немного, и тот уснет. Надо успевать. В сенях на гвозде висел ремень с ножнами, из которых торчал охотничий нож. Иван выдернул нож и, почти бегом, направился за баню.

Увидев нож в руках Смирнова, Коля пьяно засмеялся:

– Чо, Ванька, деньги жалко? Убить Колю хочешь?

– Да ты что? Что ты такое говоришь?

Эвенк погрозил ему пальцем.