Ведьма

Чернышева Мария

ГЛАВА 9

После того, как на свет родился маленький ангелок, Элен омыла его, запеленала в белые теплые пеленочки, аккуратно укладывая крылышки, они были размером с его тельцо, и мокренькие. Одно было черное, как смоль, другое белое, как снег:

– Ты посмотри, глянь крылышки себе какие отхватил, - сказала девушка Ачи, который снимал боль с Мари, она к тому времени потеряла созниние, - вот что получается от союза Ангела и Демона.

Малышу

не понравилось, что его крылышки теребят и укладывают, он заплакал. Элен запеленала его и взяла на руки, успакаивая, но все было тсчетно. Ребенок кричал, не выдержав Элен, сказала:

– Ну чего ж ты так горланишь? Говорила я, Машка не плач, родится пацан плакса будет! Ачи!?

– Что?
– обернулся бледный парень.

– Иди сюда! Разчтокался! Держи этого плаксу! А я уберу здесь все! Раны ей обработаю!
– прислушалась к плачу, - и да, лучше выйди.

– Я? Что? Я не умею, я не могу!
– проговорил он, но все же подошел к ней и поставил руки. Переложив малыша, девушка вытолкала их за двери.

– Под головку держи!
– крикнула, а затем потерла виски, - мужики! И мы еще слабый пол! Выноси, роди, воспитай!

Ачи стоял с теплым, маленьким, кричащим свертком, и боялся пошевелится дабы не принести ему боль. Он только давал ему тепло, малыш резко замолчал и уставился на него маленькими голубыми, как небо глазками. Посмотрев на ребеночка, улыбнулся ему и отметил про себя, что он копия отец, а затем посмотрел на маленький носик:

– А носик у тебя ее, дай Бог и характером бы в нее пошел, а не в своего отца.

Малыш ничего не понимал, только немного кряхтел и лупал глазками, осматривая большого дядю.

Как только Элен вышла, забрала уснувшее дете и переложила в кроватку. И теперь они сидели на кухне, и пили чай.

– А где Тори?
– спросил Ачи, отходя немного от своего шокового состояния.

– Он улител, слышал гром? Это он делал! Дня через два вернется, - мешая чай дрожащей рукой.

– А Мася? Что с ней?
– спросил он, делая глоточек.

– Она же после родов, ей сейчас выспаться нужно, и месяц не вставать с постели, ну и кушать хорошо, мне завтра надо улететь, на три дня! Сказать Сергу все, проведать вторую подопечную, - выговорила она.

– Ты смеешься? Как я здесь один останусь с ними? У меня руки, как крюки, грубые мужские, мазолистые, я не смогу, - с опасткой уставился на нее.

– Сможешь! У меня тоже руки мазолистые! И вообще перестань ныть как баба! Все. Смотри, как очнется Машка, берешь карапуза, аккуратно берешь под головку...короче везешь в кроватке к ней. Приносишь ей перекись водорода и вату. Все, дальше она сама все сможет. И не корми ее жирным! Острым! Больше фруктов, парного мяса, иначе молоко спортится! И смотри чтоб не вставала! Швы разойдуться! И сидеть ей нельзя! Захочет в туалет, там утка.

На следующие утро, он пошел в комнату чтоб узнать, как там Мари, открыв двери он увидел

бледную девушку, смотрящую в потолок, услышав звук двери, она посмотрела на вошедшего:

– Где мой ребенок? Где он?

– Ты только лежи! Не вставай! Я сейчас, - он хотел выйти, но ударился об косяк, но все же вышел и вернулся везя за собой кроватку с крехтящим малышом и баночку с перекесью и ваткой.

– Эл, сказала ты знаешь, что делать, - проговорил он.

– Знаю, но тебе нужно отвернуться, - беря перекись и вату сказала она.

Ачи отвернулся, Мария открыла перекись, обмакнула ватку и стала протирать соски ею. А затем произнесла:

– Принеси мне моего мальчика, только на меня старайся не смотреть.

Ачи обернулся, подойдя к кроватки он как можно аккуратней поднял ребенка, Мари наблюдала за всем с улыбкой:

– Аккуратней, под головку.

Передав ребенка ей, он все же скользнул взглядом по ее обнаженной груди:

– Прости...

– Ладно уж, не до стеснений сейчас, - она аккуратно впихнула сосок в маленький ротик. Широко ракрыв глазки, малыш стал сосать молочко, - Ай мамочки

– Ты чего?
– с опасткой посмотрел он.

– Он же сосет, больно немного, - улыбнулась она, любуясь своим маленьким, - так на папу похож, особенно глазки и ротик.

– А нос твой, - улыбнулся парень...

После того, как крошка покушал, он уснул, Мари лежала и ела суп, а Ачи сидел рядом:

– Ты не знаешь, как я проголодалась! Очень, кстати вкусно, - сказала она.

– Ну, на самом деле я готовить не умею, это мой первый опыт, с голодухи тебе все вкусно, - улыбнулся он, - мне кажется, что он немного подрос уже, или я уже...хотя так и есть.

– Нет, - рассмеялась, - у нас детки растут побыстрей чем у людей, месяц, это уже годик, и так до восемнадцати лет, а потом уже по земным меркам. Надо было интересоваться, когда был там, детьми.

– Кто ж знал, что у меня в жизни так будет?

Прошел месяц с той поры, как родился ангелок, Мари уже встала с постели и сама немного хозяйничала по дому. Ухаживала за ребеночком, но иногда с ним сидел и Ачи. Он многому научился за этот месяц. Элен, как всегда задерживалась и это пугало Мари. Каждую неделю наведывался Тори, каждый раз принося известия от Искандера.

Сейчас она сидела и смотрела, как маленький карапузик пробует на зубики кусочки арбузика. Ох уж эти зубки, как Мари с ними намучалась, эти опухшие десенки и слезки. Улыбнувшись малышик, кинул на пол кусочек фрукта.

– Ах ты негодник, ах ты солнышко мое, ты зачем это сделал, а?
– с улыбкой полной нежности и любви, спросила она. Но тут в двери вбежала белка, рыжая белка и стала поедать лакомство. В след за белкой ворвалась Элен, сметая игрушки на своем пути, она обняла Марию:

– Машкоооо! Как я скучала!
– отстранившись и посмотрев на нее, - как худющая была, так худющая и осталась