Ведьма
Шрифт:
Слова трехлетнего, не по годам развитого ребенка развеивают напряжение. Первым начинает смеяться Игорь, к нему присоединяются ведьма и Степан. Они хохочут до слез, до икоты, пока, громко ойкнув, ведьма не оповещает всех о том, что роды начались. Это событие также было поистине «эпохальным» для них, и для всего роддома в частности. Если в прошлый раз Ксении удалось отделаться от присутствия Игоря на родах, то в этот… Оба мужа присутствовали в родзале от начала и до конца. Роды прошли успешно, вот только когда Ксении на грудь положили маленькую рыженькую Матильду, мужчины смотрели не на ребенка, а судорожно проверяли, все ли в порядке с ней самой. И только когда Ксения приложила кряхтящую дочку к груди, мужчин хоть немного отпустило. Это вообще стало их любимым занятием — наблюдать за кормлением дочки. Возможно потому, что, к сожалению, этот важный этап был упущен с Иваном. Но теперь… Молока было полно, да и отсутствием аппетита дочь не страдала. Налившаяся еще во время беременности грудь теперь стала еще более полной и, по всей видимости, мужьям это очень нравилось. По крайней мере, когда их сексуальная жизнь полноценно возобновилась после родов, они могли часами ласкать сладкие вершинки, доводя этим Ксению до исступления. У них вообще была очень яркая и насыщенная сексуальная жизнь. И ничего не менялось со временем.
Ксения выходит из чащи к дому и наблюдает уже виденную ранее картину. Мати катит на велосипеде, а сзади ту страхует брат. Только теперь она видит намного больше: на веранде, неспешно попивая чай, сидят Игорь и Степан. На столе стоит приготовленный мужчинами завтрак, и ждут только ее. Ксения улыбается, сгружая травы на специальный настил для сушки, распределяет те равномерно и поднимается по ступеням. Целует мужей в макушки по очереди:
— Ну, и как успехи? — кивает головой на резвящихся детей.
— Неплохо. У дочки явно моя координация, — довольно протягивает Игорь, на что Степан забавно фыркает, парируя:
— В детстве ты был неуклюжим, как слон в посудной лавке.
— Неправда, — ржет Игорь, бросая в друга коркой хлеба.
— Игорь, — одергивает мужа Ксения, — нельзя так с едой.
— Прости, милая, — шепчет, усаживая ведьму к себе на колени. — Успела собрать?
— Угууу, — довольно протягивает жена, потираясь, как кошка, о ладонь любимого.
— Ну, слава Богу. Теперь надо планировать отдых, исходя из времени цветения твоих трав.
— Вы и так меня уже избаловали всякими поездками, — признается ведьма, переплетая пальцы со Степаном. Ей на физическом уровне важен контакт с обоими мужьями. Она уже не мыслит себя вне их трио.
— Так ты ж не видела ничего. Наверстываем, — отвечает Степан, целуя костяшки ведьминых пальцев.
Они действительно очень много путешествуют. Стабильно, раз в три-четыре месяца, выбираются куда-нибудь, хоть на недельку. Где уже они только ни побывали! Начиная от Скандинавии, и заканчивая поездкой в Перу, которую они совершили прошлой зимой. Теперь, вот, Испания… Ксения уже начинала подозревать, что все ее видения в коме были не полетом разбушевавшейся фантазии, а картинками из ближайшего будущего.
По ступенькам застучали ножки детворы. Дети ураганом влетели на веранду:
— Ты почему нас не разбудила? Я тоже хотел помогать тебе с травами, — хмурит брови сынок.
— И я, и я хотела! — топает маленькими ножками доченька.
— Во-первых, доброе утро, — поправляет зарвавшихся детей Степан.
Мати тут же взбирается к нему на колени и, преданно заглянув в притворно сердитые глаза отца, выдает:
— Доброе утро, папочка.
Игорь с Ксенией переглядываются, улыбаясь, в который раз поражаясь истинно женской хитрости дочери. У нее был реальный талант «включать» обаяние, когда того требовали обстоятельства, тем самым отвлекая от главного. В данном случае — от серьезного разговора с отцом. И вот уже поплывший Степан, забыв о своих грозных намерениях, о чем-то шептался с крохой, одновременно поправляя, съехавший на бок хвостик дочери. Уловив их настроение, мужчина резко поднял голову и улыбнулся растерянно:
— Что? Да, знаю я, какая она лиса. Не даром же рыжая, — ухмыляется.
Тем временем, воспользовавшись тем, что взрослые отвлеклись, Иван стащил со стола кусок ветчины и бросил здоровенному коту, который с недавнего времени стал членом их семьи. Мужья купили Ксении котенка мейн куна ашера, чтобы немного отвлечь любимую, которая тяжело переживала смерть Верного. Собака верой и правдой служила ей долгих четырнадцать лет, и тихо ушла по весне. Теперь же у них обитал шикарный представитель кошачьих, и дети то и дело норовили его чем-нибудь накормить.
— Ваня, не корми кота со стола, — одёрнул сына Игорь.
Иван послушно отходит от животного и усаживается за стол, хватая ложку.
— А руки помыть? — интересуется Ксения.
— И вам, мадемуазель, ручки тоже следует вымыть, — поддерживает супругу Степа, спуская дочь с коленей.
Дети бегут в дом выполнять распоряжение родителей. Вслед за ними поднимается и ведьма — ей тоже не мешало бы освежиться после сбора трав.
Степан потягивается с удовольствием и откидывается в кресле.
— Хорошо-то как, — тянет лениво.
— Хорошо, — поддерживает друга Игорь.
— Как думаешь, Ваньке в школе тяжело будет?
Да, время летит стремительно, и вот уже их сын собирается в первый класс. Да и дочка в садик отправится с первого сентября.
— Да чего тяжело-то? В саду нормально было. И в школе будет так же. Он парень смышленый.
— Я все время думаю, как им в нашей ситуации живется. Все-таки нестандартная мы семья, хоть и счастливая, — делится Игорь.
— Не парься. В садике, когда Ванька нас двоих папами называл, воспитательницы подумали, что кто-то из нас его отчим. Так же и в школе будет. Каждый верит в то, во что ему удобно верить. А мы не обязаны ни перед кем отчитываться. Главное, что сами малые все понимают правильно. Все-таки есть плюсы, когда у тебя настолько необычные дети. Им не нужно ничего объяснять.
— О чем речь? — задорно интересуется Ксения, возвращаясь за стол.
— Да так, радуемся тому, какие у нас прекрасные, понятливые дети.
Улыбка слетает с лица женщины:
— Тяжело вам с нами, да?
Степан удивленно распахивает глаза:
— Ты чего это удумала, милая? С какого перепуга тяжело? Это тебе, бедненькой, с двумя мужьями несладко. Залюбили тебя совсем, — шепчет, щеку поглаживая.
— Ага, как же… — оттаивает ведьма, сверкая глазами
Залюбили, конечно. С завидным постоянством «залюбливают», так, что дыхание перехватывает, и голова кругом идет. Только ей ли жаловаться?
Из дома выбегает довольная детвора и устраивается за столом. Игорь подмигивает жене, раскладывая блины по тарелкам. Степан что-то насвистывает. Лес шумит. В небе неспешно парят тяжелые кучевые облака, и счастье… Тихое, мирное счастье окутывает все кругом.