Ведьма
Шрифт:
Когда повозка остановилась и Ларс пробурчал, чтобы они слезали, Элин на мгновение крепко прижала к себе Марту. «Все будет хорошо», – убеждала она себя. Но внутренний голос нашептывал ей нечто совсем другое.
Мартин снова толкнул качели, невольно улыбаясь радостным выкрикам Тувы.
С каждым днем на душе у него становилось немного легче. Видимо, из-за Тувы. Сейчас, когда она не ходила в садик, а у него было две недели отпуска, они проводили вместе каждую секунду – и это шло на пользу им обоим. С тех пор как умерла Пия, Тува спала в его постели и каждый вечер засыпала, уткнувшись личиком ему в грудь, – обычно под какую-нибудь сказку. Убедившись, что она спит, Мартин тихонько вставал, садился на часок перед телевизором и выпивал чашку успокоительного чая, купленного в магазине товаров для здоровья. Зимой, когда со сном дело обстояло совсем плохо, Анника посоветовала ему найти какое-нибудь натуральное успокоительное. Он так и не понял, был ли это эффект плацебо или чай действительно действовал, но теперь Мартин, по крайней мере, мог спать. И стал чувствовать себя совершенно по-другому. В результате он мог справляться со своим горем, хотя оно и не оставляло его ни на секунду. Однако острые углы потихоньку сгладились, и теперь ему даже иногда удавалось подумать о Пие и не разрыдаться. Он пытался поговорить о ней с Тувой. Рассказать о маме, показать ее фотографии. Тува была еще совсем маленькая, когда Пия умерла, – у нее не осталось никаких собственных воспоминаний, – так что он хотел по возможности заполнить эти пробелы.
– Папа, качай сильнее!
Тува взвизгнула от восторга, когда он стал качать сильнее, так что качели взлетали все выше и выше.
Темные волосы взлетали вокруг лица, и, как и много раз прежде, его поразило, насколько Тува похожа на маму. Он достал телефон, чтобы сфотографировать ее, и отступил на шаг назад, чтобы все попало в кадр. Пятка наткнулась на что-то, и раздался громкий крик. С ужасом обернувшись, Мартин увидел годовалого малыша, который оглушительно орал, сжимая в руках лопатку.
– Ой, прости, – пробормотал он, опустился на колени, пытаясь успокоить малыша.
Огляделся, но никто из взрослых не пытался подойти, так что их можно было исключить в качестве родителей карапуза.
– Ну-ну, ничего страшного, сейчас найдем маму или папу, – утешал Мартина мальчика, который орал все громче.
Возле кустов чуть в стороне он заметил женщину своего возраста, разговаривавшую по телефону. Попытался встретиться с ней глазами, но она разговаривала очень сердито, жестикулировала свободной рукой и не обращала на него внимания. Он помахал ей, но она его по-прежнему не замечала. В конце концов Мартин повернулся к Туве, у которой качели почти остановились, поскольку их никто не раскачивал.
– Подожди меня, я только отнесу малыша к его маме.
– Папа ударил малыша, – радостно сказала Тува, и он решительно замотал головой.
– Папа не ударил малыша, папа просто… ну ладно, потом поговорим.
Подняв орущего малыша на руки, он понадеялся в душе, что успеет подойти к женщине, пока та сама не заметила, как неизвестный мужчина несет куда-то ее сына. Однако можно было не беспокоиться – мамаша по-прежнему была полностью поглощена разговором. Не без раздражения Мартин наблюдал, как она продолжает разговаривать и жестикулировать. За детьми все же надо присматривать. Мальчик вопил так, что барабанные перепонки прогибались.
– Простите, – проговорил Мартин, подходя к женщине, и она замолкла посреди фразы. В глазах у нее были слезы, тушь размазалась.
– Я должна прерваться, ТВОЙ сын плачет! – сказала она и нажала на кнопку телефона. Затем, вытерев под глазами, протянула руки к сыну.
– Простите, я его случайно толкнул, – сказал Мартин. – Мне кажется, он не пострадал – но, конечно, испугался.
Женщина крепко обняла мальчика.
– Ничего страшного, в этом возрасте они все боятся незнакомых, – ответила она и поморгала, прогоняя последние слезинки.
– С вами всё в порядке? – спросил он и заметил, что женщина покраснела.
– Боже, как ужасно – плакать среди бела дня и не смотреть за ребенком… Простите, я, наверное, кажусь самой никудышной мамой на свете.
– Нет-нет, не надо себя винить, и с ним ничего не случилось; просто я надеюсь, что с вами все хорошо.
Он не хотел приставать с расспросами, но у нее был совершенно удрученный вид.
– Да нет, никто не умер, просто мой бывший – больной на всю голову. Его новой девушке не шибко интересен его «багаж», так что он только что отменил те три дня, которые должен был провести с Йоном, – под тем предлогом, что Мадде так хотела провести время с ним вдвоем.
– Отвратительно, – проговорил Мартин и почувствовал, что сердится. – Вот придурок!
Она улыбнулась ему, и он обратил внимание на ямочки у нее на щеках.
– А ты?
– Я-то? Со мной всё в порядке, – ответил он, и она рассмеялась, словно засветившись изнутри.
– Нет-нет, я имею в виду – который твой?
Она кивнула в сторону площадки, и он приложил ладонь ко лбу.
– А, понял, вот ты о чем… Вон та девочка на качелях, которая очень недовольна тем, что качели остановились.
– Ой, иди скорее качай. Или ее мама тоже здесь?
Мартин покраснел. Что же это такое – она с ним флиртует? Он вдруг поймал себя на мысли, что надеется на это. Не зная, как лучше ответить, решил, что лучше сразу сказать все как есть.
– Нет, я вдовец.
Вдовец… Как будто он семидесятилетний старик, а не молодой отец.
– Ой, прости, – сказала женщина и приложила руку к губам. – А я-то так глупо пошутила…
Она положила руку ему на локоть, и Мартин улыбнулся ей так ободряюще, как мог. Ему не хотелось видеть ее расстроенной или взволнованной – хотелось видеть, как она смеется, чтобы снова показались ямочки на щеках.
– Всё в порядке, – проговорил он и почувствовал, что она немного расслабилась.
За спиной он услышал голос Тувы:
– Папа-а-а! – кричала дочка все громче и требовательнее.
– Надо придать малышке ускорение, – сказала женщина, вытирая сопли и песок с лица Йона.
– Может быть, еще увидимся? – спросил Мартин.
И сам удивился, что произнес это с такой надеждой. Она снова улыбнулась ему, и теперь ямочки на щеках стали еще отчетливее.
– Да, мы тут часто бываем. Скорее всего, и завтра придем, – сказала она, и Мартин радостно закивал, отступая назад к Туве.
– Тогда точно увидимся, – добавил он, стараясь сдержать улыбку.
И тут почувствовал, что на что-то наступил. Раздался детский вопль. Тува, сидевшая на качелях, вздохнула.
– Ну папа…
В самый разгар хаоса зазвонил телефон, и Мартин поспешно вытащил его из кармана. На дисплее высветилось имя «Йоста».
– Откуда вы взяли этого человека?
Мария оттолкнула женщину, которая уже час накладывала что-то ей на лицо, и возмущенно посмотрела на режиссера Йоргена Хольмлунда.