Ведьма
Шрифт:
Харальд снова двинулся вперед, медленно, метр за метром. Чуть впереди за деревьями виднелось озеро. Им были даны четкие инструкции, что делать при обнаружении водоема, – сообщить полиции, которая обыскала бы местность с баграми или вызвала водолазов. Поверхность озера оставалась гладкой и неподвижной – за исключением нескольких стрекоз, садившихся на воду и пускавших по ней маленькие круги. Ничего необычного он не заметил. Единственное, что можно было разглядеть невооруженным глазом, – ствол дерева, поваленного в воду ветром или молнией. Подойдя ближе, Харальд увидел, что дерево все еще держится в земле одним корнем. Он осторожно вступил на ствол. По-прежнему
Санна стояла в проходе между полками универсама. Летом она обычно старалась не закрывать свой магазинчик как можно дольше, но сегодня мысли не давали ей покоя. Внезапно вопросы о том, как часто следует поливать пеларгонии, стали казаться ей дурацкими.
Встряхнувшись, она огляделась вокруг. Сегодня Вендела вернется от папы, надо купить ее любимую еду и любимые сладости. Раньше Санна знала назубок, что любит дочка, но сейчас ее вкусы менялись так же часто, как и цвет волос. То она веганка, то питается одними гамбургерами, то худеет и сосет морковку, и Санне приходится объяснять ей, что надо есть, пугая анорексией… Все постоянно менялось – и все было не так, как прежде.
Неужели у Никласа те же проблемы с дочерью? Много лет Вендела жила неделю у мамы, неделю у папы, и все шло гладко. Но теперь, похоже, она осознала свою власть. Если еда не нравилась, дочь заявляла, что у папы лучше – и уж он-то разрешает ей встречаться по вечерам с Нильсом. Порой Санна чувствовала себя совершенно измотанной и даже удивлялась, почему она когда-то считала младенческий период утомительным. Подростковые годы оказались в разы хуже.
Все чаще дочь казалась ей чужой. Раньше Вендела всегда ругала ее, стоило Санне втайне выкурить сигаретку на заднем дворе, произнося целые лекции об опасности рака. Но когда дочь в прошлый раз гостила у нее, Санна почувствовала, что от ее одежды пахнет сигаретным дымом.
Санна оглядела полки и наконец приняла решение. Лепешки «Такос» – беспроигрышный вариант. Запасшись и мясным, и соевым фаршем, она будет во всеоружии, даже если у дочери веганская неделя.
Сама Санна пропустила подростковый период. Ей пришлось слишком быстро повзрослеть. Смерть Стеллы и все, что произошло потом, резко закинуло ее во взрослую жизнь. Не было возможности предаваться подростковым капризам. Не было родителей, которым можно было предъявлять претензии.
С Никласом она познакомилась в сельскохозяйственной гимназии. Они стали жить вместе, когда Санна получила первую работу. Со временем родилась Вендела – скорее по неосторожности, если уж быть до конца честной. И не его вина в том, что все не сложилось. Никлас был хороший человек, но Санна никогда не впускала его в свое сердце. Любить кого-то – мужа или дочь – может быть очень болезненно, это она поняла еще в детстве.
Положив в тележку помидоры, огурцы и лук, Санна направилась к кассе.
– Ты, конечно, слышала, – проговорила Будиль, привычными движениями сканируя товар, который Санна выкладывала на ленту.
– Нет, о чем я должна была слышать? – спросила Санна, вынимая бутылку кока-колы и укладывая ее боком на ленту.
– О девочке.
– О какой девочке?
Санна слушала вполуха. Она уже жалела, что взяла Венделе кока-колу.
– О той, которая пропала. С вашего бывшего хутора.
Будиль не могла скрыть возбуждения. Санна застыла с пакетом тертого сыра в руках.
– С нашего хутора? – переспросила она. В ушах у нее зашумело.
– Да, – ответила Будиль, продолжая пробивать товары и не заметив, что Санна перестала выкладывать что-либо из тележки. – С вашего бывшего хутора пропала четырехлетняя девочка. Мой муж тоже пошел прочесывать лес вместе со всеми. Всех подняли по тревоге.
Санна медленно положила пакет с сыром на ленту. Потом повернулась и направилась к двери. Ее товары остались на кассе. Сумочка тоже. За ее спиной раздавались изумленные выкрики Будиль.
Анна откинулась на стуле, глядя на Дана, перепиливавшего очередную планку. Именно сейчас, в разгар летней жары, ему пришло в голову затеять проект под названием «новая веранда». На самом деле разговоры об этом шли уже года три – но сейчас, похоже, откладывать дальше стало невозможно. Вероятно, перед родами у мужчин тоже возникает желание вить гнездо. У нее же инстинкт выражался в том, что она перебрала содержимое всех шкафов в доме. Дети кинулись спасать свою любимую одежду, опасаясь, что та может отправиться в контейнер для сбора гуманитарной помощи.
Анна улыбнулась Дану, самоотверженно работавшему на жаре, и осознала, что впервые за очень долгий период наслаждается жизнью. Ее небольшая фирма по дизайну интерьеров не то чтобы была готова к выходу на фондовые рынки, однако заказы от привередливых дачников сыпались градом, и ей порой приходилось отказывать клиентам, поскольку она физически не успевала всех обслужить. И младенец в животе рос. Они решили не узнавать его пол, так что рабочее название пока было «малыш». Остальные дети активно участвовали в процессе выбора имени, однако их предложения типа «Базз Лайтер», «Блогер» или «Дарт Вейдер» не очень-то помогали. А Дан с ноткой обиды в голосе процитировал однажды вечером Фредди из «Солнечной стороны»: «Каждый написал свой список предложений, а потом мы взяли то имя, которое значилось первым в ее списке». Только потому, что она отвергла его предложение назвать мальчика – если будет мальчик – Брюсом в честь Брюса Спрингстина. Сам он вел себя не лучше, утверждая, что ее предложение назвать ребенка Филиппом предполагает, что тот родится в костюме моряка. Вот на этом этапе они и застряли. Месяц до родов – и ни одной вразумительной идеи по поводу имени, ни для девочки, ни для мальчика.
«Все образуется», – подумала Анна, когда Дан подошел к ней. Наклонившись, он поцеловал ее в губы. От пота поцелуй получился соленым.
– Уютненько ты тут устроилась, – проговорил он, погладив ее по животику.
– Да, дети пошли к приятелям, – ответила Анна и отхлебнула глоток кофе со льдом.
Она знала, что, по некоторым данным, пить много кофе во время беременности вредно, но нужно же позволять себе хоть какие-то удовольствия теперь, когда алкоголь и непастеризованные сыры под запретом…
– Ох, сегодня я чуть не умерла от зависти, когда за обедом сестрица сидела и посасывала холодное игристое из большого бокала, – проговорила Анна со стоном, и Дан утешающее потрепал ее по плечу. Затем уселся рядом с ней и тоже откинулся, наслаждаясь поздними лучами вечернего солнца.
– Потерпи, дорогая, уже скоро, – проговорил он, гладя ее по руке.
– После родов я буду просто купаться в вине, – вздохнула Анна и закрыла глаза.
Потом ей вспомнилось, что гормоны во время беременности могут вызывать пигментные пятна, и она с проклятьем надела широкополую шляпу, лежавшую рядом на столе, пробормотав: