Ведьмин день
Шрифт:
Руки у меня затряслись, и, чтобы успокоиться, я стал перевязывать шнурки и делал это медленно. Я перевязывал шнурки, а что-то дышало мне в шею.
Завязав шнурки косым бантиком, я стал медленно, не делая резких движений, подниматься. Выпрямившись во весь рост, я оглянулся. Никого. Показалось. Тогда я быстро прошёл к люку, спустился вниз и закрыл замок.
Я вышел на улицу и на всякий случай обошёл вокруг дома. Всё было в порядке. Мне хотелось взять да и свалить из дома в село
Караулить Катьку мне не очень хотелось, но делать было нечего, я злобно плюнул и вернулся в дом.
Едва я вернулся в гостиную, как сразу увидел сестру. Она сидела на синем ковре, и вокруг неё вился бинт. Катька мелко тряслась и куталась в плед.
– Ну, что у тебя? – спросил я.
Катька не ответила.
– Что опять? – Я подошёл ближе. – Занозу посадила?
– Гангрена, – всхлипнула Катька.
– Чего? – усмехнулся я.
– Гангрена.
Катька приподняла плед.
Царапина на ноге побелела и вспухла. Теперь это была уже не царапина, а целый рубец. Будто Катьку полоснули ножом.
– Холодно, – сказала Катька. – Мне холодно…
Я взял телефон и позвонил в местную справочную. Узнал телефон фельдшерского пункта. Дежурная сказала, что сейчас врача нет, но я могу оставить координаты, и завтра с утра доктор зайдёт обязательно.
Я набрал по всему дому одеял и отнёс их в комнату Катьки. Сразу двумя накрыл сестру, а на остальных устроился сам.
Ночь прошла спокойно. Катьку перестала бить дрожь, и она проспала до утра.
Утром погода испортилась. В небе прохудились какие-то трубы, и полил сильный дождь. Иногда даже что-то сверкало, но грома слышно не было. Я сидел перед окном и ждал.
В десять часов приехал врач. Он вошёл в гостиную, сложил зонтик и снял галоши. Я в первый раз в жизни видел настоящие галоши, я даже не знал, что они ещё существуют, галоши привели меня в восхищение, и я решил рассмотреть их потом получше.
– Дождь… – сказал доктор и оглядел нашу гостиную, не удивлюсь, если он искал камин, чтобы погреть у него ноги. – Погода как взбесилась…
– Тут всегда так? – спросил я.
– Не всегда… – Доктор сунул мне в руки свой макинтош. – Не всегда…
Врач был старый, похожий на писателя Чехова, только не в пенсне, а в очках. Он вопросительно посмотрел на меня, я кивнул на второй этаж. Доктор вздохнул и стал подниматься по лестнице.
– Родители где? – спросил доктор.
– Нету, – сказал я. – Нас бросили ещё в младенчестве…
Доктор посмотрел на меня как на придурка.
– Да нет, – поправился я. – Это я шучу. Они вынуждены были отъехать по делам службы.
– Ясно, – равнодушно сказал доктор. –
– Может, вы чаю хотите?
– Хочу.
Я проводил доктора до комнаты Катьки. Он вошёл, устало опустился на стул и стал мерить себе пульс. Я сбегал в кладовку, взял банку саморазогревающегося чая, сдёрнул клапан, вылил чай в чашку. Поднялся наверх.
Доктор всё ещё слушал пульс.
– Восемьдесят… – Он убрал руку с запястья, взял чашку. – Одышка, однако… Спасибо за чай… Ну-с, где наша молодая леди?
Я указал пальцем на Катьку. Доктор улыбнулся и подсел к ней на кровать.
– Что тут у вас? – доктор пощекотал Катьку за пятку.
Катька тихонечко хихикнула.
– Она ногу оцарапала, – стал объяснять я. – А руки никогда не моет, грязь под ногтями. Вот, видимо, инфекцию и занесла – воспалилось всё. Может, ей укол от столбняка сделать?
– Себе укол сделай! – огрызнулась Катька.
– Сделаем, если надо… – мурлыкал доктор. – Всё сделаем… И укол, и всё, что надо… А ну-ка, покажи ножку.
Катька выставила из-под пледа ногу. Нога была забинтована и походила на белый кокон.
– Давай посмотрим… – Доктор стал осторожно разматывать бинт.
Я обошёл доктора сбоку, чтобы видеть получше.
Он аккуратно сматывал бинт, и я подумал, что, вероятно, в сельской больнице дефицит всего, даже бинтов, и у доктора выработалась привычка экономить.
Бинт был снят.
Нога у Катьки ещё больше побелела, но припухлость не увеличилась. Доктор как-то нехорошо покривился и потрогал Катькину ногу пальцем.
– Болит? – спросил он. – Вот здесь болит?
– Нет, – помотала головой Катька.
– А здесь? – доктор потрогал чуть выше. – Тут болит?
Катька снова покачала головой.
Тогда доктор опять нажал. Он нажал сильнее, я видел, как пальцы его прямо впились в кожу, но Катька даже не поморщилась. Доктор отпустил Катькину ногу и стал чесать подбородок. Он покраснел, и на лбу у него выступил пот, доктор вытер его рукавом. Он жевал губы и потихоньку мычал.
– Вы сделаете укол? – спросил я.
– Что? – вздрогнул доктор.
– Укол, спрашиваю, будете делать?
– Конечно, конечно, – доктор засуетился. – Конечно, сделаю…
– Не хочу укол… – как-то неубедительно воспротивилась Катька.
Но доктор уже вынул из старомодного чемоданчика не менее старомодный шприц с длинной иглой, затем сломал какую-то ампулу, набрал в шприц прозрачную жидкость, выпустил в потолок струйку. Протёр ватой ногу и сделал укол. Катька, всегда боявшаяся уколов, даже не вздрогнула.
– Всё, – доктор подмигнул ей. – Теперь у тебя не будет столбняка. Можешь не бояться.